|
США: те ли
выбраны приоритеты?
13-07-2007
Евгений Примаков
Главное,
что разделяет США и Россию в последнее время, - это планы размещения элементов
американской ПРО на наших границах в Восточной Европе и будущее Косово.
Характерно, что ни одна из этих проблем не имеет жизненно важного значения для
США, чего не скажешь о России. Более того, эти проблемы стали индикатором
напряженности в американо-российских отношениях в то время когда, казалось бы,
Вашингтон объективно заинтересован в тесном сотрудничестве с Москвой для
разрешения целого ряда конфликтов, что куда более важно для США и всего мирового
сообщества. Я бы назвал в этой связи ситуации, сложившиеся в Ираке, Афганистане,
Пакистане, Иране, палестино-израильские отношения.
Через
четыре года после начала американской военной операции, которая погрузила Ирак в
хаос, гражданскую войну, поставила его на грань территориального развала,
президент Дж. Буш провозгласил "новую стратегию", а затем определил сентябрь
этого года в качестве срока коренного улучшения обстановки в этой стране. "Новая
стратегия" свелась к дополнительной посылке в Ирак американских войск, чтобы
активизировать действия против антиоккупационных сил в Багдаде и в
контролируемых ими районах на периферии. А в середине сентября командующий
американской армией в Ираке должен доложить президенту о наступившем переломе и
предложить дальнейшие меры. Однако уже за два месяца до середины сентября стало
ясно, что ставка на эскалацию силы несостоятельна. Резко возросли потери
американцев при полной неудаче привести дело хоть к какой-нибудь стабилизации.
В таких
условиях президент Ирака Джалял Талабани призвал США вовлечь Иран и Сирию во
внутрииракское урегулирование. Аналогичный призыв содержался несколько месяцев
назад в рекомендациях комиссии Конгресса, возглавляемой Джеймсом Бейкером -
госсекретарем в администрации Буша-старшего и экс-сенатором Ли Гамильтоном. Упор
на вовлечение этих двух стран в урегулирование с учетом того, что они оказывают
серьезное влияние на ряд шиитских и суннитских организаций в Ираке, плюс
придание гласности расписания вывода американских войск (это тоже рекомендовала
комиссия Бейкера - Гамильтона) могло бы высветить путь выхода из иракского
тупика. Тем более что Иран и Сирия проявляют заинтересованность в контактах с
Соединенными Штатами, а отказ Вашингтона назвать сроки вывода своих вооруженных
сил уже ослабил правительство Нури аль-Малики - основного партнера США в Ираке.
Россия, имеющая тесные отношения с Сирией и Ираном, могла бы быть, мягко говоря,
небесполезной в преодолении сложившейся в Ираке критической ситуации.
А в
Афганистане? Антитеррористическая операция НАТО в этой стране явно буксует.
Талибан по-прежнему чувствует себя вольготно на юге. Недавно президент
Афганистана Хамид Карзай обвинил американских военных и их союзников по НАТО "в
отсутствии координации", в "бессмысленных обстрелах террористов из орудий,
расположенных в 37 км от целей - в результате главной мишенью становится мирное
население". Более 50 тыс. войск НАТО оперируют в Афганистане, но до разгрома
талибов, аль-Каиды, поимки или уничтожения главарей террористов так же далеко,
как и в начале операции. Причем положение усложняется. Оппозиция центральному
правительству расширяется не только со стороны талибов, но и тех сил, которые
еще недавно были сторонниками Карзая.
Я не думаю,
что Россия согласилась бы вводить свои вооруженные силы в Афганистан: еще свежи
в народной памяти годы пребывания в этой стране нашего "ограниченного
контингента". Но разве можно недооценивать роль России, которая помогла
президенту Дж. Бушу начать антитеррористическую операцию в Афганистане? Разве
талибов выбили из Кабула американские или натовские силы, а не афганцы-северяне,
тесно связанные с Москвой, Душанбе, Ташкентом? Разве афганский опыт Москвы не
мог бы быть востребован в борьбе с террористами сегодня?
А теперь о
Пакистане. Мне представляется, что Вашингтон, будучи увлеченным дислокацией на
территории новых членов НАТО своих воинских подразделений и элементов ПРО, может
"проспать" ситуацию в этой стране. В Пакистане борются между собой три силы:
правящая военная группа во главе с президентом Первезом Мушаррафом, гражданское
движение, возглавляемое бывшим премьер-министром Беназирой Бхутто, и радикально
настроенные исламисты. Эта борьба приводит к прогрессирующей дестабилизации
обстановки. Между тем нельзя забывать, что Пакистан обладает ядерным оружием,
которое реально может попасть в руки экстремистов-исламистов. По сравнению с
такой перспективой бледнеют опасения того, что Иран через энное число лет сможет
обрести ядерное оружие в его "зачаточном" виде. Тем более что Иран начал в
последние недели подавать сигналы в направлении сотрудничества, и это в
определенной степени результат того, что США, первоначально грозившие Ирану
применением силы, склонились к позиции России, которая считает, что решать
проблему нужно политическими средствами. Не настала ли пора консультаций США с
Россией, Индией, Китаем по поводу возможного развития обстановки в Пакистане?
Или
нынешнее состояние израильско-палестинских отношений. Мне представляется, что
США вновь возвращаются здесь к идее монополизации процесса мирного
урегулирования, а "квартету" все больше отводится роль аккомпаниатора
американскому сольному исполнению. Навряд ли это приведет к успеху.
Целый ряд
актуальных, животрепещущих проблем требует своего решения. От них не должны
отвлекать внимание проблемы, если не надуманные, то все же далеко не первого
ряда.
Московские новости |
