Иранская модель модернизации

При всех возможных вариантах определения «модернизации» как термина, главным содержанием модернизации для Ирана, как и других восточных стран, является достижение на ее основе сокращения разрыва в уровнях развития с западными странами, используя, главным образом, их опыт. Модели «догоняющего развития» для разных стран могут достаточно сильно отличаться, но, тем не менее, все они опираются на общие тенденции экономического и политического развития, характерные для процесса глобализации, который пока инициируется западным миром.

Модернизация включает в себя различные аспекты. Наибольший интерес представляют модели модернизации политической и экономической систем, которые были порождены «белой» и «исламской» революциями, одна из которых проводилась шахским режимом в 1962-1977 гг, т.е. в течение пятнадцати лет, а вторая, согласно официальной идеологии, не завершилась падением шахского режима в 1979 г. и установлением теократического правления, а длится до сих пор. Именно иранская революция стала пиком исламского возрождения, отражением поиска новых моделей развития в исламском мире. Иранский опыт поиска моделей модернизации интересен не с точки зрения соотношения в использовании разных экономических концепций (меркантилизм, маржинализм, кейнсианство, неолиберализм и т.п.), а с точки зрения соотношения в использования исламских социально-экономических и политических принципов развития и разработанных западным миром теорий и моделей развития.

Необходимо напомнить, что Иран после блестящего периода Сефевидов уже к концу XVII в. стал терять потенции своего экономического развития, обнаруживая и слабость политической системы. Уже в начале XIX в. отчетливо осознание модернизации, прежде всего, как модернизации военно-экономической на основе использования европейского опыта. В отличие от европейских стран, предыдущее развитие в Иране не создало собственных предпосылок для перехода к интенсификации экономического развития и производственных сил и производственных отношений. Главным фактором повышения интенсивности экономического развития иранского общества оставалось лишь качество государственного управления. Зависимость европейской цивилизации, хотя и не такая сильная, от этого субъективного фактора, пусть с трудом, но к 18 в. была преодолена, а иранской – нет. Попытки экономической модернизации были связаны только с инициативами государственной власти. Необходимо отметить, что попытки такой модернизации практически одинаковы по времени и направлениям в Иране и Османской империи. Это – турецкие реформы «танзимата» и иранские реформы Таги-хана. Если в Европе политико-экономическая модернизация была тесно связана с религиозной реформацией, то в мусульманских странах она проводилась на основе сужения действий исламских норм, а также за счет различного толкования так называемых вторичных исламских норм, т.е. прямо не прописанных в Коране. Наиболее широкую возможность для интерпретации исламских принципов предоставлял шиизм с его правом на иджтихад. В отличие от других исламских стран в Иране была в этот же период предпринята попытка религиозной модернизации. Зародившийся в недрах шиизма бехаизм, пытался подобно протестантизму, облегчить промышленно-финансовую модернизацию. Бехаизм потерпел поражение, но оказал большое влияние на общественную мысль Ирана с точки зрения возможности и необходимости использовать европейские инструменты развития. Деятельность Таги-хана можно рассматривать, как попытку ускорить экономическое развитие страны путем внедрения капиталистических форм предпринимательства с использованием достижений европейских стран и защиты тех традиционных элементов, которые по убеждению реформатора, еще не исчерпали своих потенциальных возможностей. Падение Мирзы Таги-хана, которое означало отказ от дальнейшего углубления реформ, можно считать рубежом, за которым иранская система показала свою неспособность к ускорению развития на самостоятельной основе. Однако общепризнанной (даже со стороны духовенства) являлось признание модернизации только как заимствование технических достижений, не изменяя при этом собственные культурно-религиозные ценности. В Иране процесс модернизации шел не постепенно, а скачкообразно, зависел не столько от объективных потребностей развития, сколько от такого субъективного фактора, как желания шаха проводить необходимые реформы. Но в отличии от Турции, где султан был и халифом, реальная способность шаха и его правительства реализовать планы модернизации в значительной степени зависела от позиции высшего духовенства, которое не было единым, не имело общего руководителя и могло составлять оппозицию шахским реформам. Так, например, из-за позиции духовенства были свернуты реформы Таги-хана.

Тем не менее, уже в 1906-7 гг. Иран принимает первую Конституцию, начинает работать парламент (меджлис), принимающий первые законы, ориентирующиеся на западные правовые нормы, возникает партийная система, что можно расценивать как проявление политической модернизации, а также и попытки законодательной модернизации.

Период Реза-шаха (1925-1941 гг.) можно, безусловно, оценивать, как попытку модернизировать страну по европейскому образцу, но, пожалуй, больше копируя светскую модель Кемаля Ататюрка. Фактически в период правления Реза-шаха Иран впервые с начала XIX в., перестав быть полуколонией, провел начальный этап индустриализации, модернизацию инфраструктуры (в первую очередь военной), используя зарубежный опыт (но не прибегая к внешним займам, как при династии Каджаров). Нефтяные поступления от АИНК использовались преимущественно для модернизации армии, поэтому в стране опробовались (как в Турции и Афганистане) различные системы налогообложения, пытавшие копировать европейские образцы.

Более сложно говорить о модернизации общественно-политической этого этапа. Примером политической модернизации в этот период являлась Турция. Ататюрк ликвидировал халифат, сделал страну республикой, внедрил светское законодательство, светскую систему образования, значительно ограничил собственность и права духовенства. Реза-шах также внедрил светское законодательство, светскую систему образования, ограничил права и собственность духовенства. Вся законодательная система была основана на европейских (континентальных) нормах. Но если для Турции, стремившейся ввести светское законодательство, необходимо было ликвидировать халифат (как и его носителя-султана) и ввести президентскую систему правления, то для Ирана такой острой проблемы не существовало. Реза-хан в начале своего пути к власти предусматривал возможность отмены монархии и введения поста президента, но в шиитском Иране не было халифата, и так как духовенство само предложило ему стать шахом, он, согласившись, уже в качестве шаха (Реза-шаха Пехлеви) провел фактически секуляристские реформы. При этом были значительно ограничены права духовенства, сокращена собственность вакифов, в т.ч. земельная. Политическая модель модернизирующегося по западному типу государства представляла собой режим личной диктатуры Реза-шаха. И вряд ли это можно считать сохранением традиционных принципов восточной политической культуры, так как подобные режимы установились в Турции, СССР, Италии.

Одной из наиболее ярких моделей модернизации стала попытка ускоренной «вестернизации» в рамках реформ «белой революции». Они были проведены Мохаммадом Пехлеви в 60-70е гг. До начала реформ «белой революции» в 1950 г. ВВП на душу населения оценивался в Иране 85 долл. ( в Турции в 125 долл.), к концу 70-х-началу 80х гг. Иран (как и Турция) вошел в группу стран со средним уровнем дохода 2,0 тыс. долл. (Турция – 1,2 тыс. долл.). Возросшие поступления от экспорта нефти стали основной финансовой базой этой модели модернизации. Была проведена радикальная аграрная реформа, ликвидировавшая крупное полуфеодальное землевладение и издольную аренду. Содержанием нового этапа индустриализации стал импорт новых технологий, закупка в развитых странах предприятий «под ключ». Одним из новых инструментом экономической политики стало использование иностранного капитала, преимущественно в виде частных инвестиций. В 1955 г. меджлис принял закон «О привлечении и о защите иностранных инвестиций», который гарантировал неприкосновенность инвестиций. В 1958 г. был принят закон об отмене ограничений для иностранных банков в Иране, что ускорило процесс формирования банковской системы современного типа и усилило присутствие иностранного капитала в Иране.

В результате реформ был достигнут ряд крупных позитивных сдвигов, но касающихся, главным образом, экономической жизни Ирана. Среднегодовой темп прироста валового внутреннего продукта за 1960/61-1966/67 гг. составил 6,7%, за 1967/68-1976/77 гг. – 10,8%. Появился ряд новых отраслей: автомобилестроение, нефтехимия, радиотехника, металлургия, машиностроение. Иран стал активно закупать новейшие технологии, особенно после роста цен на нефть в 1974 г. Возможность доступа к НТИ и передовой технологии была одной из основных причин покупки в 70-х годах акций у ряда ведущих компаний мира.

Рейтинг Ирана на мировых рынках с точки зрения его потенциальных возможностей освоения современных технологий и финансовых возможностей неуклонно повышался.

Хотя набор экономических инструментов, используемых шахской властью для ускорения экономического развития, в принципе не отличался от тех, которые использовались и в других развивающихся странах, ориентированных на США, шах утверждал, что он строит новую модель, отличную от капиталистической и от советской. Однако эту новую модель скорее можно было назвать государственно-бюрократическим капитализмом. Экономическая модернизация затронула, главным образом, государственный сектор и тот узкий круг предпринимателей, который был тесно связан с государством, шахским двором и иностранным капиталом. Государство стало активно вмешиваться в экономику, даже в ценообразование. Следствием явилось появление черного рынка, рост коррупции. Темпы прироста ВВП в 1997-1978 г.г. стали замедляться (падение составило 5,2%), нарастала инфляция. Модель модернизации, возможно из-за чрезмерно быстрого привнесения элементов западной не только технологической культуры, но и бытовой, стала вызывать отторжение у широких масс населения. Режим терял экономическую динамику и социальную привлекательность, что привело к его падению 11 февраля 1979 г.

«Исламская революция» в Иране, прервавшая в 1979 г. опыт ускоренной экономической «вестернизации», поддержанной американской администрацией, явилась в определенной мере ответом на наглядно проявившийся с 70-х гг. ХХ в. процесс глобализации. Стала формироваться новая «исламская» модель развития, в которой преобладали идеи противостояния Западу во всем: в культуре, государственном строительстве, в экономике. Революция имела ярко выраженную антиимпериалистическую направленность, ставила своей целью построить государство, независимое от иностранного влияния, в основе экономической концепции исламской власти наиболее отчетливо проявилось как стремление максимально использовать исламские экономические принципы, так и стремление к автаркизму, как средству избежать влияния развитых стран и мирового рынка. Созданная в 1979 – начале 1980-х жестко централизованная экономическая система, в которой преобладал государственный сектор, а связи с мировой экономической системой ограничивались экспортом нефти и контролируемым государством импортом необходимых товаров, в условиях глобализации выявила свою неэффективность. Валовой национальный доход на душу населения в 1989/90 г. был ниже уровня 1976/77 г. в 2,6 раза.

С экономической точки зрения опыт экономического развития ИРИ в первое десятилетие после революции можно оценивать только как отход от экономической модернизации как варианта «вестернизации», но, отказавшись от западного опыта, сколько-нибудь новых и эффективных экономических инструментов модернизации, исламская модель не предложила.

Да, цели были благие – построить экономику, независимую от иностранного капитала, независимую от внешнего мира, приоритетными признавались только связи с мусульманскими странами, банковская система была переведена на беспроцентную основу, созданы исламские фонды в качестве образцов исламской экономики, но все это привело к кризисной ситуации.

Сам опыт развития Ирана в рамках исламской государственности дает нам уникальную возможность рассмотреть возможные варианты модернизации этого нового режима, появились ли теории исламской модернизации, новые инструменты модернизации?

Оказалось, что исламский режим способен на модернизацию, но пока это коснулось экономической модели.

Руководство страны решилось после окончания войны с Ираком на изменение экономической модели в сторону ее либерализации, сближения иранской модели с мировыми тенденциями. При этом сколько-нибудь четкой исламской экономической концепции модернизации в Иране нет. Впрочем, как мы не можем говорить о сформировавшейся исламской концептуальной стратегии развития мусульманских стран в целом. Наиболее отчетливое влияние на выработку таких концепций начинают оказывать принципы «усредненности», ставшие основой, например, концепции Министерства вакфов и исламских дел Кувейта.

Согласно Конституции Ирана целью «исламской экономики является создание благоприятных условий для проявления творческого потенциала человека», и к числу таких условий была отнесена «ликвидация всякой духовной и социальной деспотии и экономического монополизма». Конституция одинаково отрицает как экономический монополизм государства, так и монополизм частных компаний. Нет необходимости говорить о том, что эти взгляды на экономику полностью соответствуют как общемировым тенденциям, так и понятиям справедливости.

Основные исламские нормы, которые используются в экономической практике Исламской Республики Иран (ИРИ), можно свести к нескольким: праву собственности, исламским налогам, запрету на банковский процент.

Безусловно, одной из важнейших является проблема собственности. После революции в несколько этапов была проведена национализация собственности шахской семьи, иностранных компаний, банков, страховых обществ, крупных промышленных и коммерческих компаний. Эти мероприятия не исключали возможности обращения новой власти к истокам интерпретации исламом такого понятия собственности, когда приоритет отдавался умме и государству. Хотя «Закон о защите и развитии промышленности» 1979 г. предусматривал национализацию предприятий тех владельцев, которые «незаконным путем» нажили капиталы. Предприятия владельцев, не принимавших участие в борьбе против нового режима, оставались в их собственности. Идеологическим обоснованием национализации банков стала необходимость построения банковской системы, работающей с соблюдением норм шариата.

В конце жизни в своем завещании Хомейни вновь возвращается к теме «ислам и собственность», акцентируя внимание на том, что «ислам проявляет умеренность в подходе к собственности, уважает ее только в том случае, если она проявляется честно и законно. Тогда экономика станет здоровой, и будет осуществляться социальная справедливость, без чего невозможно ни одно здоровое общество». Он предостерегал против тех, кто «ссылаясь на аяты из Корана или изречения из "Нахдже-оль-Балаге", придерживаются учения об обобществлении».

С начала 90-х гг. руководство страны начинает вносить коррективы в модель развития и проводит экономическую либерализацию, используя инструменты неолиберализма. В Иране не просто создаются благоприятные условия для деятельности частного сектора, а проводится широкая приватизация государственных компаний. Эта новая политика, с точки зрения ее инициаторов, не противоречила исламским принципам. Нужно отметить, что даже при жизни Хомейни в иранском духовенстве не было единой точки зрения, например, на приоритетность разных видов собственности. По этой причине не был принят ни один из законопроектов – о границах государственной и частной собственности, о кооперативной собственности, представленных в меджлис. В связи с этим нужно сказать, что иранское духовенство и лидеры государства определяли свое отношение к собственности, в значительной мере исходя из прагматических задач. Когда с начала 90-х годов Иран начал модернизацию, внедряя рыночные принципы, инициатором этого перехода вновь стала государственная власть.

Религиозной правовой основой изменения экономического курса является иджтихад как поиск решений по тем вопросам, которые в Коране и шариате детально не определены, и принципы фикха допускают изменение норм в зависимости от изменений времени и условий. Иранские лидеры стараются выбрать свой вариант модернизации. В период Хатами часто говорили о «японской модели» как наиболее оптимальной для Ирана, после избрания Ахмадинежада – о «китайской модели».

В отличие от других стран переход к рыночной экономике осуществляется постепенно. Иран отказался от проведения «шоковой терапии», цены на товары «отпускались» постепенно, сначала на импортные товары, затем – на отечественные. Использовались различные схемы приватизации. В конце 2006 г. для «справедливого и равномерного распределения национального богатства» стали даже выпускаться «акции справедливости» для беднейших слоев населения, чтобы смягчить последствия расслоения общества в результате экономической либерализации. Разработана методология формирования малоимущих групп населения, которым на безвозмездной основе будут выделяться эти акции. В целом программа рассчитана на 6-10 лет. Пока мы не можем говорить о результатах их применения, но важна даже попытка выработать современные инструменты социальной справедливости.

Предприятия исламских фондов также стали включаться в программы приватизации. Приватизация и постепенное возвращение исламских фондов как крупных холдингов в общее правовое финансовое поле постепенно сближают их положение на рынке с другими хозяйствующими субъектами. Но, на мой взгляд, приватизация фондов не обязательно ведет к сокращению собственности духовенства, потому что фонды, как и другие юридические лица, имеют право выкупать акции других приватизируемых компаний на Тегеранской фондовой бирже.

Постепенно в ИРИ стало меняться отношение к использованию иностранного капитала, свободный перелив которого стал также необходимым атрибутом экономической модернизации. Летом 2002 г. был принят новый Закон о защите иностранных инвестиций, более прозрачный и дающий больше гарантий, чем принятый в шахское время.

Вскоре после революции на исламские основы была переведена кредитно-банковская система Ирана, что стало одним из наиболее ярких отличий иранской экономической модели исламского периода. Согласно Закону 1983 г. «О банковских операциях без риба» все банки стали принадлежать государству и работать на беспроцентной основе. Принципы работы банков по текущим операциям аналогичны обычным банкам. Исламские принципы привлечения срочных инвестиционных вкладов и кредитования в виде мошарекят, мозаребе, мозаре-е, джуале и прочих в достаточной мере адаптировались к современным экономическим условиям, и создают трудности в основном при работе с иностранными компаниями. Финансирование по типу «мошарекят» является наиболее распространенной формой деятельности, при которой банк получает прибыль в виде дохода за участие в совместных инвестиционных проектах, клиенты банков при этой форме становятся как бы участниками этих проектов.

Но происходит постепенная адаптация исламских банков к потребностям экономики, особенно в связи с проводимой в стране политикой либерализации, что, несомненно, ведет к постепенному обоснованию возможности использования общемировых принципов работы. Так, банками стали разрабатываться финансовые инструментарии, однотипные с казначейскими векселями. Это прежде всего так называемые «бумаги участия», которые выпускаются Центральным банком и распространяются через систему коммерческих банков и Тегеранскую фондовую биржу. Центральный банк Ирана в своей деятельности практически абстрагируется от исламских норм, используя для регулирования движения капитала главным образом уровень ставок по депозитам и кредитам.

Необходимость модернизации сложившейся в первые годы финансовой системы исключительно как государственной внесла коррективы в реально действующую банковскую сферу. Уже Закон «О третьем пятилетнем плане» предписал Центральному банку подготовить законодательные условия для деятельности частных банков и частных кредитных организаций на территории страны. С начала 2000-х годов по решению ЦБ, одобренному меджлисом, начали работать три частных банка. Выданы лицензии на открытие трех специализированных банков – Кооперативного, Промышленного и «Сармайе ва данеш» (Капиталовложение и образование). Создание частных банков, идущее вразрез с конституционной нормой, еще раз показывает способность исламского режима применить те нормы, которые являются оптимальными с точки зрения государственного интереса. Четвертый пятилетний план (2005-2009) содержит статьи уже не о возможности создания частных банков, но о приватизации банков.

Вероятно, более трудным для исламского руководства страной является разрешение на работу банков, работающих на общемировых принципах. Хотя иранские банки постепенно трансформируют свой инструментарий в сторону приближения его к обычным светским банкам, тем не менее, они в большей степени соответствуют принципам работы инвестиционных банков, и продолжают сдерживать деятельность коммерческих банков. Кроме того, необходимо признать, что исламские принципы работы банков не привели пока к значительной мобилизации капитала, способного обеспечить модернизацию экономики. Исламские нормы затрудняют также сотрудничество с иностранными банками и инвестиционными компаниями. Фактически иранские банки превращены в холдинги государственных предприятий, заняты обслуживанием государственных структур, при банках созданы инвестиционные компании, которые с начала 2000-х гг. активно скупают акции приватизируемых предприятий. Но провести прямую зависимость такого положения с исламскими принципами у нас нет оснований, такова ситуация и во многих других странах, например, в светской Турции. Своеобразным инструментом модернизации являются в Иране свободные экономические зоны, где создаются максимально благоприятные условия для деятельности иностранного и частного капитала.

Таким образом, сами исламские принципы, даже первичные, как, например, запрет на банковский процент, смогли всего за 15 лет после начала рыночных реформ, в достаточной степени приспособится к современным реалиям хозяйствования.

Но как на это смотрит исламское правление, допускающее эти изменения? Ведь с точки зрения экономического роста, именно эти изменения позволили сделать экономический рост достаточно устойчивым, повысился общий жизненный уровень населения. ВВП по ППС достиг в 2005 г. 8,1 тыс. долл. (в Пакистане –2,35 тыс. долл., в Турции – 8,4 тыс. долл.). А это отвечает основному принципу социальной и экономической справедливости цели исламской экономики. Следовательно, экономическая модернизация на основе общемировых норм дозволена и полезна. Но, с другой стороны, произошло расслоение общества, выгоды от экономического развития все получили очень неодинаково. Поэтому достаточно серьезное внимание исламская власть при проводимой модернизации уделяет развитию мелкого производства, поддержке кооперативов в разных отраслях хозяйства. Значительная часть бюджетных средств выделяется на благоустройство малых городов и деревень, на строительство дешевого муниципального жилья, на дотации основных продовольственных товаров, топлива и электроэнергии. За 25 лет вырос уровень грамотности, продолжительность жизни. Для того, чтобы обеспечивать благополучие «обездоленных» (для чего и делалась революция) в Иране создана и поддерживается довольно эффективная система социальной защиты. Большую помощь получают беднейшие слои населения, а также семьи шахидов и военнопленных от исламских фондов, вакфов и мечетей. Такая социальная политика ассоциируется у населения с исламскими принципами, с традиционными для иранского общества способами поддержки населения, способствует поддержанию равновесия в обществе.

Сейчас перед Ираном стоит задача завершить переходный к рыночной экономике период. Необходима скорейшая модернизация экономики, максимальное использование конкретных рыночных механизмов, без этого экономика не сможет выдержать демографического давления, образовавшееся в результате резкого прироста населения в первое десятилетие после установления исламской власти. А значит, необходима и дальнейшая модернизация исламских принципов ведения хозяйства, механизмов их применения. Иран ставит задачу использовать выгоды от глобализации в виде расширения рынка для своих товаров, притока необходимых технологий, но при этом в качестве исламской компоненты упор будет сделан на меры по строительству более социально справедливой рыночной системы. Вероятно, можно говорить об иранской модели экономической модернизации как модели рыночной, но с приоритетом на социальную ориентацию. Но говорить о прорыве в социальной модернизации, социальной политике, отличающейся по качеству от европейских стран, оснований нет.

В какой мере можно говорить о политической модернизации? Да, самая древняя монархия в мире была свергнута. И это была не монархия, подобная нынешним европейским монархиям, где данный институт придает лишь некий колорит сохранению национальных традиций. В Иране в руках монарха находились основные рычаги власти, власть по-настоящему представляла собой диктаторский режим. Именно поэтому к оппозиционному движению духовенства и его организаций примкнули практически все демократические силы, включая коммунистические партии разного толка. Образование на основе референдума 1 апреля 1979 г. исламской республики с точки зрения замены диктаторского режима шаха воспринималось как модернизация политической структуры.

Однако в процессе борьбы различных точек зрения на структуру и характер политической власти, которая велась после революции, победила идея Хомейни о «велаяте факих». Возникла своеобразная форма республиканского правления, при котором решающие позиции в руководстве страной заняло шиитское духовенство. Глава страны – рахбар наделен значительными по объему полномочиями государственной власти. Кроме того, что он непосредственно назначает главу судебной власти (моджтахеда), он через Наблюдательный Совет и Ассамблею по определению целесообразности оказывает влияние на законодательную власть. Можно сказать, что рахбар – это своеобразный вариант института монархии, хотя он – лицо выборное. Менее непосредственно влияние рахбара на исполнительную власть, главой которой является президент, тем не менее, оно значительно. Рахбар по конституции осуществляет главное командование Вооруженными силами страны, назначает главнокомандующих отдельными видами вооруженных сил, подписывает указ о назначении президента, ему подчиняется государственные радиокомпания и телекомпания, Высший Совет культурной революции, который занимается выработкой идеологических основ системы образования. Все большее значение в системе принятия решений исполнительной власти начинают играть центры стратегических исследований, созданные при Совете экспертов и Ассамблеи по целесообразности (которые он сам и формирует), являющиеся инструментами влияния рахбара. Под контролем рахбара находится деятельность исламских фондов, также обеспечивающих не только экономическое влияние духовенства, но и оказывающих влияние на решения исполнительной власти. Дуалистичный характер власти пытался модернизировать Хатами, усилив полномочия республиканских структур (президента), однако предложенные им законопроекты не были приняты.

В Иране идет острая борьба за модернизацию исламской структуры власти в сторону ее большей демократизации – за счет повышения роли республиканских органов власти ли, наоборот, за счет снижения прерогатив религиозных институтов власти. Это фактически тот путь, который прошли сохранившиеся европейские монархии. Этот процесс достаточно явно проявляется в Иране, находит проявление не только в политической борьбе различных партий и группировок, но и в появлении новых религиозных идеологических течений. Так, в концепции современного иранского религиозного философа А.Соруша, признаком религиозного общества является разумная религиозная практика, справедливая с политической точки зрения. Именно эта справедливость обеспечивает легитимность режима с религиозной точки зрения, особенно с позиций шиизма. Фактором, который может стимулировать модернизацию политической системы нынешнего режима, может стать созданная этим режимом выборная система. Практически все высшие органы власти в Иране избираются, а персонифицированность власти в процессах модернизации восточных обществ всегда играет значительную роль. Таким образом, трансформация иранской исламской модели происходит, но до сих пор эта модель продолжает сохранять свою конфронтационность по отношению к Западу, главным образом к США, из-за позиции по Израилю, а в последние несколько лет из-за ядерной программы. Еще пять лет тому назад достаточно высокой была вероятность снижения роли исламской составляющей в иранской модели развития. Однако последние президентские и парламентские выборы показали, что этот процесс не прямолинеен. Созданная структура власти (хотя и изменяющаяся) позволяет сохранять ведущие позиции в ней духовенству, а это в любой момент может стать фактором межцивилизационных противоречий.

См. например, З.Нури. Аргаме шайтан. Тебриз.1950. C.40.

Собственность религиозных учреждений или собственность, предназначенная на религиозно-благотворительные цели.

Julian Bharier. Economic Development in Iran. 1900-1970. London. 1971. P.42. Турецкая республика. Справочник. М.1990. С.373 (расчет).

2000 World Development Indicators CD-ROM, World Bank.(Iran. Turkey).

Н.М.Мамедова. Иран в ХХ веке. Роль государства в экономическом развитии. М.1997. С.51.

National Accounts of Iran. 1338-1379(1959/60-2000/01). Tehran. 2003. P.2.

Ibid.P.3.

«Религиозное и политическое завещание имама Хомейни» - в книге «Имам Хомейни». М. 1999. С.365-366.

www.worldbank.org/wdr.2006. P.288-289.

Мамедова Нина Михайловна- ведущий научный сотрудник ИВРАН, зав. сектором Ирана.

 www.iras.ir