Геополитический бассейн

Энергетические и транспортные проблемы Каспия перерастают в военно-политическое противоборство

18.05.2007

Анатолий Дмитриевич Цыганок - руководитель Центра военного прогнозирования Института политического и военного анализа.

Договоренность президентов России, Казахстана, Туркмении и Узбекистана о строительстве общего газопровода в Европу по берегу Каспийского моря и попытка лидеров Польши, Украины, Грузии, Литвы и Азербайджана создать собственный энергетический альянс, независимый от Москвы, вновь повернули внимание мировой общественности к самому большому озеру мира, которое превращается в «яблоко геополитического раздора». Становление новых государств Центральной Азии и Южного Кавказа, открытие перспективных месторождений углеводородного сырья, ввод в эксплуатацию вновь построенных трубопроводных маршрутов, близость замороженных и действующих конфликтов, стремление США, НАТО, Ирана и Турции расширить свое политическое, экономическое и военно-техническое влияние на стратегически важный регион – все переплелось в этом море.

ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ КЛАДОВАЯ

На Каспии открыто 20 нефтегазовых месторождений и выявлено более 250 перспективных нефтеносных участков. Правда, по экспертным оценкам, вероятность обнаружения в них нефти в коммерческих объемах оценивается в 15–20%. Прогнозные ресурсы месторождений нефти ориентировочно составляют 24–26 млрд. тонн. Если сравнивать с мировыми запасами – от 270 до 400 млрд. тонн, то запасы Каспия могут составить около 10%. Прогнозные запасы природного газа составляют около 8300 млрд. кубических метров.

По мнению российских специалистов, оценки разведанных запасов нефти и газа Каспия западными экспертами в несколько раз превышают реальные данные. В первую очередь, это касается запасов углеводородов в азербайджанском секторе моря. Например, американские оценки энергетических ресурсов Баку в 4 раза превышают российские оценочные показатели. Почему существует такой «разнобой», понятно. Прикаспийские государства преувеличивают свои запасы для привлечения зарубежных инвесторов. Но это выгодно и для геополитических соперников России, поскольку позволяет влиять на политику прибрежных государств.

Тем не менее Каспий не зря называют «вторым Персидским заливом». Объемы добычи нефти здесь сопоставимы с общей добычей Ирака и Кувейта, но намного меньше добычи всех стран – экспортеров нефти (ОПЕК). Ожидается, что этот объем достигнет в 2015 году 4 миллионов баррелей в день. А страны ОПЕК в 2006 году добыли 45 миллионов баррелей.

Российские компании контролируют на Каспии добычу 10% нефти и примерно 8% газа. Самые крупные месторождения нефти, как и три самых крупных нефтяных проекта, находятся в Казахстане и Азербайджане. В каждом проекте в качестве акционеров участвуют основные западные нефтяные компании. Потенциальные запасы нефти Туркмении в прибрежной зоне на Каспийском море еще не исследованы и не могут разрабатываться из-за споров между Туркменией, Азербайджаном и Ираном по поводу разграничения южной части моря.

Предполагается, что к 2012 году первое место по объему добычи нефти займет Казахстан – примерно 55%, на втором месте окажется Азербайджан с 32%, на Российскую Федерацию и Туркменистан суммарно придется около 13%. Неудивительно, что Вашингтон при реализации так называемой «хьюстонской инициативы» Буша–Назарбаева намерен инвестировать в сырьевую отрасль Казахстана в течение 10 лет огромную сумму – 200 млрд. долларов.

Если для стран Каспийского региона местная нефть и газ являются стратегическим богатством, то для Москвы они интересны пока только в региональном плане. Основные покупатели российской нефти и газа находятся в Европе, а там каспийские углеводороды еще не смешиваются с экспортным потенциалом, направляемым на старый континент из Восточной Сибири и районов Крайнего Севера. Отсюда наши усилия по строительству Балтийской трубопроводной системы и расширению поставок через юг – на Турцию и через Болгарию и Грецию. Хотя договоренность о начале строительства прикаспийского трубопровода уже внушает надежду на большее внимание Кремля к Каспию.

Позиции России здесь можно не только сохранять, но и наращивать. Стратегическая заинтересованность Кремля в разработке новых месторождений совпадает с национальными интересами по развитию устойчивых, дружественных интересов с государствами Южного Кавказа – Азербайджаном, Арменией, Грузией и Центральной Азии – Казахстаном и Туркменистаном, а также с Ираном.

ПРОБЛЕМЫ РАЗДЕЛА

Появление на карте Каспия в конце ХХ века вместо двух государств – СССР и Ирана – пяти независимых стран – России, Казахстана, Туркменистана, Азербайджана и Ирана поставило перед ними проблему определения статуса озера-моря. До развала Союза правовой режим здесь основывался на двух договорах между СССР и Ираном (Договором между РСФСР и Персией 1921 года и Договором о торговле и мореплавании между СССР и Ираном 1940 года). Они закрепляли статус «закрытого моря» для судов других государств. Но начавшиеся с 1990-х годов переговоры по изменению этого режима до настоящего времени находятся в тупике.

На сегодняшний день соглашение о разграничении морского дна подписано тремя государствами – Россией, Казахстаном и Азербайджаном. При заключении этими странами трехстороннего соглашения в мае 2003 года было разделено 64% акватории моря. В соответствии с ним Казахстану принадлежит 27%, России – 19%, а Азербайджан получил контроль над 18% дна. Участники северного соглашения готовы отдать Тегерану только ту часть акватории, которая ему принадлежала ранее до развала СССР. А это 14% шельфа. Но Тегеран претендует на 20% и настаивает на переносе границы севернее на 80 км от линии, по которой прежде проходила граница СССР. В этом случае Иран сможет претендовать на нефтяные месторождения «Алов», «Араз», «Шарг», что сейчас осваиваются международным консорциумом по соглашению с Азербайджаном.

Эта позиция Ирана получила поддержку со стороны Туркмении, которую проигнорировали три страны северной коалиции при заключении сепаратного соглашения. Туркмения оспаривает право у Азербайджана на месторождение «Шарг» (в официальных документах Ашхабада он имеет туркменское название «Алтын–Асыр») и на месторождения «Чираг» и «Азери» (по-туркменски «Осман» и «Хазар»). Одновременно Туркмения опасается и иранских притязаний на свои запасы газа. Она занимает промежуточную позицию, поддерживает Иран, но хочет установить 15-мильную прибрежную зону под национальный суверенитет и 35-мильную рыболовную зону.

Позиция Азербайджана, хотя и близка к позиции России и Казахстана по разделу морского дна, тем не менее предлагает разграничить водное и воздушное пространство, над которым необходимо установить режим национального суверенитета. Одновременно в Баку считают, что прокладка трубопроводов по дну моря находится исключительно в ведении страны, по территории которой он прокладывается.

Иран предлагает разделить Каспий из расчета по 20% каждой из пяти стран региона. Использовать море на общих началах, по принципу кондоминиума и создать Организацию прибрежных государств, которая занималась бы освоением его ресурсов и равным распределением прибыли.

Проблема раздела Каспия зависит сейчас от того, найдут ли общий язык Баку и Тегеран с новым лидером Туркмении Гурбангулы Бердымухаммедовым и пойдет ли он с ними на компромисс, а также на каких условиях подпишет соглашение о разграничении пограничных участков моря.

ТРАНСПОРТНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Развитие энергетических мощностей и поставок энергетических ресурсов на Каспии зависит не только от проблем освоения месторождений нефти и газа и раздела моря. Особое значение приобрели и связанные с этим проблемы транспортировки углеводородных ресурсов, а также проблемы их безопасности.

Сегодня транзит каспийской нефти осуществляется по нескольким нефтепроводам. Система Баку–Тбилиси–Джейхан, чья пропускная способность более 1 миллиона баррелей в день, имеет, по мнению части российских экспертов, больше политические, чем экономические расчеты, и рискованную перспективу. То же по Северному нефтепроводу (Баку–Новороссийск) и Западному (Баку–Супса). Их пропускная способность от 100 до 115 тысяч баррелей в день соответственно. Недавно подписано соглашение между Казахстаном и Азербайджаном о перевозке ежегодно баржами 10 миллионов тонн (733 миллиона баррелей) казахстанской нефти в Баку. Есть еще российский трубопровод Атырау–Самара, который начинается в Казахстане и заканчивается на Волге. Его пропускная способность составляет 300 тысяч баррелей в день, но Россия обязалась увеличивать его вместимость до 500 тысяч.

Для поставок нефти в Китай строится казахско-китайский трубопровод, первая часть которого соединяет казахские месторождения нефти «Актюбе» с казахским нефтяным центром «Атыптау», который уже готов. Вторая часть, которая еще строится, пройдет от «Атасу» (Северо-западный Казахстан) к «Алашканоу» (Синьцзян, Китай) и будет стоить приблизительно 850 миллионов долларов. Начальная пропускная способность составит 200 тысяч баррелей в день, а максимальная – 400 тысяч.

В декабре 2002 года правительства Туркмении, Афганистана и Пакистана подписали Меморандум о намерениях по строительству Центрально-Азиатского нефтепровода, который будет качать узбекскую и туркменскую нефть в Гвадар, пакистанский порт на Аравийском море. Однако этот проект отложен из-за продолжающейся нестабильной обстановки в Афганистане. В целом строительство большей части трубопроводных систем на Каспии направлено либо в обход России, либо в южном направлении вне России. Поэтому не случайно договоренность Кремля, Ашхабада, Астаны и Ташкента о строительстве прикаспийской трубопроводной системы, которая пойдет на Запад, в Европу через Россию, вызвала такую бурную реакцию за рубежом. Оттеснить нашу страну от каспийских углеводородных богатств не удалось. И это очень многим не нравится.

ГДЕ НЕФТЬ, ТАМ И ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Можно полагать, что внешнеполитическая линия Соединенных Штатов Америки в прикаспийском регионе в ближайшие годы будет нацелена на решение нескольких задач. В том числе и на создание условий, при которых Россия не смогла бы контролировать и направлять здесь развитие различных процессов в ущерб интересам Вашингтона, среди которых обеспечение гарантированного доступа американскому бизнесу к топливно-энергетическим и иным ресурсам Каспия. Тем более что есть неуверенность в стабильности источников углеводородов на Ближнем Востоке.

США будут стараться использовать благоприятную военно-политическую конъюнктуру, складывающуюся для них в ходе антитеррористической операции в Афганистане, расширить свое присутствие в Центральной Азии, получить дополнительные объекты оборонной инфраструктуры для развертывания ПРО на территории Азербайджана и Грузии. В Каспийском регионе, кроме США, Великобритании и Турции, все заметнее стало присутствие Германии, Китая, Саудовской Аравии, ОАЭ и Японии. При этом надо отметить, что присутствующие международные компании контролируют примерно 27% нефтяных запасов и около 40% газовых, но останавливаться на этом не намерены.

Грузино-осетинский (1991–1992 гг.) и грузино-абхазский (1992–1993 гг.) конфликты, война между Арменией и Азербайджаном за Нагорный Карабах, террористические войны на Северном Кавказе, обострение отношений между США и Ираном, близость Ирака – все это в дополнение к энергетическим интересам различных стран притягивает к Каспийскому региону внимание сильных мира сего, включая НАТО, ОДКБ и другие военно-политические союзы и организации.

Понятно стремление Вашингтона усилить свое влияние в этом регионе. Это обосновывается и стремлением обезопасить транспортный коридор нефтепровода Баку–Тбилиси–Джейхан, усилить свое военное присутствие на Каспии и иметь тыловые базы в случае силового решения иранской проблемы. Правда, об этом варианте в последнее время в Вашингтоне стараются не говорить. Но об этом прямо заявили и посол США в Азербайджане Рино Харниша в интервью американскому агентству AFP, сказав, что «Вашингтон уже выделил 30 млн. долларов на усовершенствование береговой охраны Азербайджана. Теперь США намерены потратить 135 млн. долларов в рамках программы «Каспийский страж», которая предусматривает улучшение состояния ВМС Азербайджана и Казахстана».

По данным этого агентства, Пентагон уже построил штабы и соорудил две радиолокационные станции в Азербайджане. Кроме того, в рамках индивидуального плана партнерства Баку с Брюсселем ВМС и пограничная служба Азербайджана будут оснащены новейшей боевой техникой. Об этом же говорил, выступая в Конгрессе США, главком европейского командования ВС США генерал Джеймс Джонс. По словам генерала, США «достигли огромного прогресса в продвижении в жизнь программы «Каспийский страж». Суть этой программы состоит в создании интегрированного режима контроля в воздухе, на воде и на сухопутных границах Азербайджана и Казахстана и быстром реагировании на возникновение чрезвычайной ситуации, включая угрозы нападения террористов на нефтяные объекты». На самом деле Вашингтон пытается «на всякий случай» окружить военной инфраструктурой Иран.

У России есть естественное желание ограничить влияние США в зоне непосредственно примыкающей к центральным областям России – Уралу и Поволжью. Москва обоснованно подозревает, что планы «Каспийского стража» направлены не только против Ирана, но и против ее национальных интересов. Реализация американских задумок поставит под угрозу ее оборонный потенциал. Каспий, оставаясь внутренним озером, всегда был территорией и зоной влияния России. И появление военных структур США во «внутреннем озере» прикаспийских государств – это непосредственная угроза их безопасности и суверенитету. Видимо, поэтому в Астрахани на Международной конференции по вопросам безопасности на Каспии президент России Владимир Путин высказался за то, что «государства Каспия с объединением усилий смогут эффективно сами решить все эти вопросы».

Независимая газета