Цена сдерживания Ирана

Цена сдерживания Ирана

16-02-2008

Вали Наср – профессор международной политики в Школе права и дипломатии имени Флетчера и адъюнкт – старший научный сотрудник, специализирующийся по Ближнему Востоку, в Совете по международным отношениям, автор монографии The Shia Revival: How Conflicts Within Islam Will Shape the Future («Возрождение шиизма: как конфликты внутри ислама будут определять будущее»). Рей Такей – старший научный сотрудник в Совете по международным отношениям, автор монографии Hidden Iran: Paradox and Power in the Islamic Republic («Загадочный Иран: парадоксы и власть в Исламской Республике»). Данная статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 1 (январь – февраль) за 2008 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

За прошедший год главной целью ближневосточной политики Соединенных Штатов стало сдерживание Ирана. Вашингтон возлагает на Тегеран ответственность за рост насилия в Ираке и Афганистане, за испытания, выпавшие на долю Ливана, и неуступчивость ХАМАС. США чувствуют, что баланс сил в регионе меняется в пользу Ирана и его исламистских союзников. Для обеспечения региональной безопасности растущее влияние Тегерана необходимо максимально умерить.

О новом направлении ближневосточной политики объявил в мае прошлого года вице-президент США Дик Чейни. «Вместе с нашими друзьями мы будем противостоять экстремизму и стратегическим угрозам», – сказал он, находясь на борту американского корабля John C. Stennis в Персидском заливе. «Мы и впредь станем облегчать участь тех, кто страдает, и вершить суд над врагами свободы. Вместе с другими странами мы сделаем все, чтобы не допустить приобретения Ираном ядерного оружия и установления им господства в регионе», – подчеркнул Чейни.

Государственный секретарь Кондолиза Райс выразила тот же настрой: «Для Соединенных Штатов и того Ближнего Востока, который мы хотели бы видеть, Иран представляет самую серьезную стратегическую угрозу, исходящую от одного государства». Форсирование работ по иранской ядерной программе продолжает тревожить США и большую часть мирового сообщества, усиливается ощущение того, что необходимы срочные меры.

Вашингтон надеется взять под контроль и по возможности обуздать рост влияния Тегерана, используя опыт начального периода холодной войны. В свое время Америке удалось сорвать экспансионистские замыслы Советского Союза путем распространения собственного влияния. США одновременно оказывали прямое давление на врага и создавали против него союз, имеющий широкую базу.

Сейчас Соединенные Штаты наращивают присутствие своих ВМС в Персидском заливе и делают резкие заявления, нагнетая ощущение военной угрозы. В то же время американское правительство финансирует 75-миллионную программу распространения демократии, которая предусматривает смену режима в Тегеране. За последние несколько месяцев Вашингтон добился принятия резолюций ООН, направленных против иранской ядерной программы, и неофициальных жестких финансовых санкций. В результате Иран оказался почти полностью отрезан от международных финансовых рынков. Белый дом официально объявил, что Корпус стражей исламской революции (КСИР) занимается распространением оружия массового уничтожения, а элитная армия Аль-Кудс (силы специального назначения. – Ред.), являющаяся структурой КСИРа, поддерживает терроризм. Это позволяет Министерству финансов США взять под наблюдение финансовые активы данных организаций, а американским военным преследовать и задерживать их персонал в Ираке. Вашингтон также стремится заручиться поддержкой тех правительств стран Ближнего Востока, которые он сейчас считает умеренными. В основном это авторитарные режимы, и на них американцы когда-то возлагали вину за бесчисленные проблемы региона.

Соединенные Штаты хотят лишить Тегеран влияния в арабском мире, сведя на нет его достижения и лишив поддержки союзников. То есть в конечном счете изолировать Иран путем проведения линии от Ливана до Омана. Администрация Джорджа Буша поддерживает правительства арабских стран, готовых противостоять иранской политике в Ираке, Ливане и на палестинских территориях. Белый дом старается укрепить военный потенциал государств Персидского залива. Саудовская Аравия и государства Персидского залива получили вооружения на сумму 20 миллиардов долларов. По словам заместителя госсекретаря США Николаса Бёрнса, одна из основных целей этих поставок состоит в том, чтобы «дать этим странам возможность укрепить обороноспособность и тем самым обеспечить сдерживание иранской экспансии и иранской агрессии в будущем». Проводя региональные закрытые встречи и конференции, администрация Буша рассчитывает оживить израильско-палестинский мирный процесс и таким образом переключить внимание и энергию стран региона на угрозу, исходящую от Ирана.

Сдерживание Ирана – идея, конечно, не новая. Новыми, однако, являются преимущества, которые Вашингтон надеется получить в результате проведения такой политики. Со времени основания Исламской Республики Иран сменявшие друг друга республиканские и демократические администрации Соединенных Штатов придумывали разные политические курсы, доктрины и планы, чтобы обуздать фанатичную теократию. Однако для администрации Джорджа Буша-младшего сдерживание Ирана означает также и решение различных проблем Ближнего Востока.

По версии Вашингтона, суннитские арабские страны, опасаясь хаоса в Ираке и усиления там влияния Ирана, объединят усилия, чтобы помочь восстановлению жизнеспособного иракского государства. Угроза доминирования шиитов в регионе убедит Саудовскую Аравию и Египет в необходимости активно содействовать ослаблению «Хезболлы». США полагают, что теперь Израиль и его давние противники арабы наконец обрели общий интерес. Обе стороны хотели бы свести влияние Тегерана к минимуму и остановить восхождение поддерживаемого им движения ХАМАС. На этой основе они якобы придут к соглашению по вопросу израильско-палестинского конфликта. Это, в свою очередь, приведет к тому, что центр внимания на Ближнем Востоке сместится (совершенно справедливо) с разрушительной палестинской проблемы на более острый вопрос – угрозу со стороны Ирана. Белый дом отнюдь не тревожит то, что Ближний Восток сейчас охвачен огнем. Похоже, хаос создает для США беспрецедентную возможность переустроить регион так, что в итоге все будут чувствовать себя вполне комфортно в условиях господства Соединенных Штатов и доблести Израиля.

Проблема, однако, в том, что стратегию сдерживания, объявленную Вашингтоном, невозможно эффективно претворить в жизнь и, скорее всего, она лишь усугубит ситуацию. Компонентов, необходимых для успешного сдерживания, просто не существует. В этих условиях настоятельные призывы Соединенных Штатов к арабским странам выступить против Ирана единым фронтом могут еще больше дестабилизировать обстановку в и без того неспокойном регионе.

НОВЫЙ КУРС, ОКАЗАВШИЙСЯ ОШИБОЧНЫМ

Иран действительно создает серьезные проблемы для США. В списке его прегрешений и стремление обладать ядерным потенциалом, и коварное вмешательство в дела Ирака, и резкое противодействие израильско-палестинскому мирному процессу. Но более значимой проблемой является то, что администрация Буша абсолютно убеждена: Иран не может быть конструктивным участником процесса при стабильной ситуации на Ближнем Востоке, и его вызывающее поведение невозможно изменить дипломатическими методами. На самом же деле Тегеран не стремится создать беспорядок во имя выполнения некоего обета. Его также не назовешь экспансионистским государством с непомерными амбициями. Подобно России и Китаю Иран – это восходящая держава, стремящаяся стать ведущим государством в регионе.

Еще одна ошибка Вашингтона – считать, что с Ираном можно обращаться как с Советским Союзом, а к ситуации на Ближнем Востоке применима модель холодной войны. Как Израиль, так и арабские страны подталкивали Соединенные Штаты к обузданию ядерных амбиций Ирана, а со времени ливанской войны 2006 года их беспокоит укрепление связей между Тегераном и движением «Хезболла». По этой причине они начали поддерживать правительство Фуада Синьоры в Бейруте и пытаются сорвать сговор между Тегераном и Дамаском.

Вашингтон наращивает военное присутствие в Персидском заливе. Увеличение численности американских войск в Ираке, имевшее место в прошлом году, используется для сворачивания иранского влияния в этой стране. Однако те же самые арабские государства, которые обеспокоены усилением Тегерана, выступают против шиитского правительства в Ираке, являющегося одновременно и проиранским, и проамериканским, и относятся с симпатией к его суннитским противникам. Таким образом, американскому руководству приходится решать вопрос, как работать с иракским правительством и одновременно создавать региональный союз с суннитскими арабскими государствами. То есть вашингтонская «стена сдерживания» должна будет пройти как раз через Ирак, и она неизбежно дестабилизирует страну, поскольку превратится в линию фронта американо-иранской конфронтации.

В стратегии администрации Буша никак не учитываются различия позиций арабских государств. Все они действительно обеспокоены Ираном, но в их взглядах нет единообразия. Саудовская Аравия и Бахрейн осуждают иранский экспансионизм и опасаются вмешательства Тегерана в их внутренние дела. Египет же и Иорданию больше тревожит то, что возросшее в последнее время значение Ирана уменьшает их роль в регионе. Главное для них – не территория или внутренняя стабильность, а возможность влиять на решение палестинской проблемы.

Даже в районе Персидского залива нет единодушия в оппозиции Ирану. Так, в отличие от Бахрейна, Кувейта и Саудовской Аравии, Катар и Объединенные Арабские Эмираты, которые не сталкивались с проблемой шиитского меньшинства, с середины 1990-х поддерживают широкие экономические связи с Тегераном и отнюдь не стремятся к конфронтации с ним. Более того, они опасаются последствий эскалации напряженности между Ираном и США. Даже союзники Соединенных Штатов на Ближнем Востоке, оценивая свои возможности и слабости, формируя союзы и преследуя собственные интересы, осознают, что не застрахованы от влияния Ирана. Американская стратегия сдерживания, которая исходит из широкой солидарности арабских стран, неубедительна теоретически, и ее невозможно претворить в жизнь.

Почти полвека арабский мир считал иракскую армию своей защитницей в зоне Персидского залива. Ликвидировав ее в 2003 году, Соединенные Штаты оказались единственной силой в регионе, способной сдерживать Иран в военном отношении. Взяв на себя такую ответственность, США будут вынуждены на неопределенный срок разместить в регионе многочисленный военный контингент. Но, учитывая распространенность антиамериканских настроений, ни одно государство Персидского залива (за исключением Кувейта) не разрешит дислоцировать на своей территории значительные по численности американские воинские части. Таким образом, Вашингтону придется опираться на более слабых игроков для сдерживания набирающего силу Ирана – самой большой страны региона по площади, численности населения и уровню экономического развития. Даже крупные поставки вооружений в государства Персидского залива не смогут изменить это положение.

Расчет Соединенных Штатов на то, что возобновление ближневосточного мирного процесса станет основой стратегии сдерживания Ирана, также проблематичен. В администрации Буша исходят из того, что налаживание дипломатических контактов между Израилем и его соседями успокоит арабскую улицу, объединит арабские правительства под эгидой США и создаст базу для создания арабо-израильского фронта против Ирана. Но американцы упускают из виду, что нынешнее состояние палестинской и израильской политики делает невозможными компромиссы, которые требуются для серьезного прорыва. И израильский премьер-министр Эхуд Ольмерт, и палестинский президент Махмуд Аббас слишком слабы, чтобы склонить сограждан к болезненным уступкам, а без них не достичь заключения жизнеспособного мирного соглашения. Арабские страны хотят значительно большего, чем Израиль и Соединенные Штаты. В то время как арабские лидеры открыто требовали проведения переговоров об окончательном статусе, госсекретарь Райс говорила лишь об импульсе для продвижения к миру.

Даже если мирный процесс удастся запустить вновь, представление о том, что подъем Ирана арабы считают более острой проблемой, чем продолжающийся не одно десятилетие арабо-израильский конфликт, ошибочно. После десятилетий вражды арабский народ и те, кто формирует общественное мнение в арабском мире, по-прежнему воспринимают Израиль как более серьезную угрозу. Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад хорошо это понимает: он поднял градус дискуссий по палестинской проблеме именно потому, что хочет обрести популярность среди арабов. Он знает, что те не разделяют антииранских настроений своих правительств. Отстаивание Ахмадинежадом дела арабов, его выступления с подстрекательскими речами, в которых он клеймит Израиль, а также помощь ХАМАС и «Хезболле» снискали ему безоговорочную поддержку масс. Сегодня Тегеран фактически в полной мере обладает «мягкой силой» на Ближнем Востоке.

Вашингтон полагает, что его предложения по арабо-израильскому мирному процессу перенесут центр всеобщей обеспокоенности на Иран. А Тегеран уверен, что предпринимаемые сейчас усилия не удовлетворят арабов. При внимательном изучении настроений, царящих в регионе, становится ясно, что Иран стоит на более твердой почве, чем США. В самом деле, баланс сил на Ближнем Востоке будет определяться не палестинской проблемой, а судьбой так называемых «падающих» государств – Афганистана, Ирака и Ливана, где есть благодатная почва для расширения иранского влияния. Палестинский вопрос по-прежнему важен для безопасности Израиля, стабильности в Леванте (общее название стран, прилегающих к Восточному Средиземноморью, в более узком смысле — Сирии, Палестины и Ливана. – Ред.), а также для поддержания репутации и престижа Соединенных Штатов. Он служит и катализатором соперничества в регионе, хотя не является его первопричиной. Исход этого соперничества зависит не от решения палестинской проблемы. Как бы Вашингтон ни был обеспокоен растущей мощью Ирана, США не осознали, что центр тяжести на Ближнем Востоке сместился с Леванта в зону Персидского залива. Сейчас представляется более вероятным, что мир и стабильность в Персидском заливе принесут мир и стабильность в Левант, а не наоборот.

Для правительства, которое так часто ссылается на прошлое, чтобы доказать правильность своего политического курса, администрация Буша на удивление плохо знает историю Ближнего Востока последних десятилетий. Когда в 1980-х годах Соединенные Штаты пытались сплотить арабский мир, чтобы сдержать Иран, дело кончилось радикализацией суннитской политической культуры и появлением «Аль-Каиды». На этот раз последствия могут оказаться столь же неприятными. Политика сдерживания лишь способствует росту суннитского экстремизма как идеологического барьера шиитскому Ирану. Например, в 1980-х соперничество Саудовской Аравии с Ираном сказалось на ситуации в Южной Азии, а после израильско-ливанской войны 2006 года радикально настроенные салафиты сплотились, чтобы уравновесить растущую популярность «Хезболлы». В период холодной войны противодействие коммунизму предвещало распространение капитализма и демократии. Сегодня сдерживание Ирана будет означать распространение суннитского экстремизма, а это обернется против Вашингтона

Современные реалии Ближнего Востока в итоге положат конец фантазиям Вашингтона в духе холодной войны. Это вовсе не значит, что Иран не представляет серьезной угрозы американским, арабским или израильским интересам. Однако попытки сдержать Иран путем создания великого американо-арабо-израильского альянса повергнет Афганистан, Ирак и Ливан в пучину еще большего хаоса, разожжет исламский радикализм и обречет США на длительное и дорогостоящее присутствие на Ближнем Востоке.

НОВЫЙ ПОРЯДОК

Ближний Восток постоянно расколот внутренними противоречиями. В 1960-е годы радикальные арабские режимы бросили вызов легитимности и авторитету традиционных монархий. В 1970-е годы исламские фундаменталисты отвергли господствующий светский уклад, стремясь наставить регион на путь к Богу. В 1980-е годы большая часть арабского мира поддерживала Саддама Хусейна, когда он пытался свергнуть теократический режим в Иране, проводя политику геноцида.

Сейчас Ближний Восток вновь разделен – на этот раз по конфессиональному признаку и по принадлежности к различным течениям ислама, причем сунниты требуют остановить восхождение шиитов. А США во имя сохранения баланса сил снова и снова ввязывались в региональную междоусобицу, обостряя напряженность и существующий раскол. Если не считать арабо-израильского конфликта, Соединенные Штаты мало интересовались ролью посредника в разрешении споров либо усаживании противников за стол переговоров. Вашингтон вставал на сторону консервативных монархий против арабских социалистических республик, безучастно наблюдал за жестоким подавлением фундаменталистской оппозиции светскими правительствами, способствовал укреплению влияния Саудовской Аравии и иракской военной машины, чтобы сдерживать неистовый исламский фанатизм аятоллы Рухоллы Хомейни. Сейчас США обхаживают суннитские режимы, с тем чтобы объединиться против Ирана и его воспрянувших духом шиитских союзников. Каждый раз, когда Вашингтон втягивается в соперничество на Ближнем Востоке, его цель стабилизировать ситуацию в регионе оказывается все менее достижимой.

Соединенным Штатам следовало бы не сосредотачиваться на восстановлении прежнего баланса сил, а нацелиться на региональную интеграцию и содействовать созданию новых условий, при которых все государства, имеющие отношение к региону, были бы заинтересованы в стабильности. Администрация Джорджа Буша совершенно правильно понимает, что агрессивно настроенный Иран несет серьезную угрозу интересам США. Но сдерживание его путем размещения военных сил и создания противостоящих Тегерану союзов нельзя назвать разумной стратегией. Вопреки общепринятым характеристикам, Иран – это не мессианское государство, настроенное на радикальное изменение порядка в регионе под знаменем воинствующего ислама. Иран – государство, прежде всего нацеленное на извлечение выгоды (и в этом он не одинок), стремящееся утвердить свое первенство среди ближайших соседей. Отсюда и ближайшая задача для Вашингтона – создать ситуацию, при которой Иран посчитает выгодным для себя обуздать свои амбиции и придерживаться норм международного права.

Диалог, компромисс и торговля – эффективные инструменты, хотя оперировать ими непросто. Если США признают, что Иран имеет законные интересы в Ираке, Вашингтон и Тегеран смогут понять, что у них схожие цели. Обе страны хотят сохранить территориальную целостность Ирака и не допустить распространения иракской гражданской войны на весь Ближний Восток. Как восстановление дипломатических и экономических отношений между Ираном и Соединенными Штатами, так и сотрудничество по Ираку могли бы стать основой для окончательной договоренности по иранской ядерной программе, которая будет соответствовать обязательствам Тегерана по Договору о нераспространении ядерного оружия. Если бы Иран имел с США хорошие отношения в области безопасности и торговли и чувствовал себя спокойно, возможно, он ограничил бы свои ядерные амбиции.

Налаживание сотрудничества с Тегераном необязательно должно происходить за счет отношений Соединенных Штатов с арабскими странами – соседями Ирана. Вашингтону следует заниматься не милитаризацией зоны Персидского залива и укреплением шатких альянсов вокруг Ирана, а созданием новой региональной системы безопасности. Она должна включать все заинтересованные стороны и опираться среди прочего на договор, закрепляющий неприкосновенность границ, соглашения по контролю над вооружениями, запрещающие определенные виды оружия, общий рынок с зонами свободной торговли и механизм для разрешения споров. Преимуществом такого нового порядка будет то, что в рамках конструктивного партнерства он сведет Иран и Ирак – государства, где большинство населения составляют шииты, тем самым уменьшая риск конфликта на межконфессиональной почве.

Подобная договоренность в области безопасности позволила бы Ирану легитимировать свое влияние и достичь целей не путем конфронтации, а через сотрудничество. А у иракского правительства, к которому соседи-сунниты зачастую относятся свысока, появилась бы возможность оказывать влияние и развеять миф о том, что оно является лишь придатком Тегерана. Саудовская Аравия и Иран, две ведущие страны региона, смогли бы выйти за рамки игры с «нулевой суммой», которую они ведут в Ираке, и оказать давление на своих союзников, дабы те приняли новый национальный договор, признающий интересы суннитского и курдского меньшинств в Ираке.

Однако все это станет возможным лишь при активном участии и содействии Соединенных Штатов. Чтобы государства Персидского залива могли доверить свою оборону новому региональному порядку, им понадобятся гарантии. Для Ирана, чьим главным соперником за доминирование в регионе остаются США, данное соглашение приобретет смысл, только если среди его участников будут американцы. Со своей стороны Соединенным Штатам придется продемонстрировать, что их цель – не навязать новый баланс сил, а поддержать региональное соглашение, одобренное всеми заинтересованными странами. Наконец, парадоксальным, но положительным результатом станет новая ситуация, при которой все государства Персидского залива будут не просто сотрудничать друг с другом, а официально одобрят дальнейшее присутствие США в регионе. Эта стратегия отвечала бы интересам как Китая и России, так и европейских союзников Соединенных Штатов: все они заинтересованы в стабильности на Ближнем Востоке и обеспечении доступа к его энергоресурсам.

Налаживать сотрудничество с Ираном, одновременно регулируя его растущее влияние в рамках соглашения по региональной безопасности, участником которого он будет, – наилучший способ стабилизировать ситуацию в Ираке, успокоить арабских союзников США, содействовать арабо-израильскому мирному процессу и даже придать новое направление переговорам по иранской ядерной программе. Поскольку данный подход включает всех заинтересованных игроков, он представляет собой наиболее устойчивую и требующую минимума усилий стратегию для Соединенных Штатов на Ближнем Востоке.

Фарси – государственный язык Ирана