Русские ткани

В искусстве украшения тканей русский народ проявил большую самобытность и исключительно большой вкус. Наряду с тканями и вышитыми узорами русские мастера применяли ручное нанесение рисунка на ткани способом набивки.

Украшение тканей набивным способом было известно на Руси уже в X в.

Доски («манеры» или «цветки») делались обычно из цельного куска твердого – грушевого, орехового, березы, клена и т.п. В нашей стране бортничество (пчеловодство) издавна было широко развито, поэтому можно с уверенностью сказать, что вапой у нас служил воск. В подтверждении сошлемся на интересную запись, найденную нами в перечне предметов внутренней торговли XYI-XYII в.в. по г. Торопцу:«180 (1682) г. в Торпце явлено воску-литцу – 31 пуд, воску 27,5 п., выбойки восковой 75 п.». Ясно, что воск служил материалом для вапы выделке выбойки. (М. Подбойнин. Торопецкая старина. Исторический очерк. Торопца с древних времен до XYII в., 1902, стр. 283).

Кроме набивки тканей с помощью резных досок существовал и другой способ производства тканей с помощью особых составов, наносимых на ткань, известных в производстве под названием резерва или вапы.

Резервом (вапой) обычно служил воск и глина, но могли быть и другие материалы, например, гречневая мука с квасцами и пр. Резерв накладывался на определенные места ткани кистью, или же (в более позднее время) с помощью трафарета.

После наложения вапы ткань погружали в чан с краской и краска окрашивала всю поверхность ткани, не закрытую вапой; места, покрытые ею, сохраняли свой основной цвет. По окончании окраски вапу смывали; если это был воск, то промывку делали горячей водой.Набивное производство всегда отличалось большой устойчивостью своей незамысловатой техники. Письменные источники о технике набивных тканей на Руси в XIY-XY в.в. в наших архивах не сохранились. Тем не менее с большой вероятностью можно предполагать. что техника была примерно такой же, как в других странах, находившихся на одной ступени социально экономического развития. Поэт ому представляет интерес при вести небольшую выдержку из книги итальянца Ченнино-Ченнини, написанную на рубеже XIY-XY (Трактат о живописи. ОГИЗ, М., 1933г., стр. 119):

«Так как к нашему искусству (т.е. к живописи – Авт.) принадлежат некоторые работы на полотне... которые хороши для детских платьев и одежд... то я укажу способ их изготовления... Возьми подрамок вроде затянутой оконной рамы, на который по всем правилам прибито полотно или канва... Возьми доску из орехового, грушевого или другого очень твердого дерева, величиной с кирпич... Рисунки на этой дощечке должны быть нарисованы и вырезаны на глубину толстой веревки... На дощечках должны быть изображены все виды узора, который тебе требуется, листья или животные, но сделай так, чтобы... дощечки всеми четырьмя сторонами хорошо подходили одна к другой и в целом создавали полный связанный рисунок... Когда закончишь... приготовь тонко стертой с водой черной краски из виноградных лоз, затем хорошо высуши эту краску на солнце или огне и снова сотри ее; смешай с жидким лаком столько, чтобы хватило для работы; часть этой черной краски возьми ложечкой, размажь по ладони, т.е. по перчатке, и пройдя ею, хорошо смазывая доску там, где она вырезана, так,чтобы, не заполнять выемок; клади трафарет ровно и по порядку на натянутую на подрамнике ткань... Возьми в правую руку деревянный щиток или дощечку и посильнее три (надавливай – Авт.) его поверхностью по трафарету. Когда потрешь столько, что краска хорошо впиталась в ткань или полотно, сними свою модель, намажь ее снова краской и вновь с большой тщательностью клади ее столько раз, пока не заполнишь всего куска... Эта работа требует, чтобы в некоторых местах фон ткани был окрашен другими красками. Для этого тебе следует иметь краски малоукрывистые (прозрачные – Авт.), как желтая, красная, зеленая...».

Из красок, употреблявшихся для набивки тканей, наиболее распространенной была черная, вырабатываемая из древесной сажи или копоти. Эта краска преобладает в дошедших до нас наиболее древних образцах тканей. Рано встречается применение в набойке красной коаски из марены и червеца. Несколько реже встречается си няя краска, изготовлявшаяся из дубовой коры и вейды. Это излюбленные русские народные красители. Еще реже встречается оранжевая (сурик, киноварь). В XYI-XYII основной черный узор часто расцвечивали от руки излюбленнывми красной и синей красками. Применялись также земляные краски (например, охра), которыми так богата русская земля.

Существенной частью в изготовлении набивных тканей является момент набивки узора. Для этого употребляли деревянный щиток, колотушку, деревянный молоток (киянка, киянок). Из-за орудий производства набойщиков часто называли «колотильщиками». Так, в Переписной книге 1646 г. в числе жителей г. Кинешмы указаны два «колотильщика» т.е. набойщика (Труды Иваново-Вознесенского губ. научного общества краевед., вып 3, стр. 117).

Если воспроизводился на ткани рисунок многоцветный, то пользовались несколькими досками, употребляя для каждой краски отдельную доску, так называемый «цветок» или «цветку», на которой был вырезан не весь узор целиком, а лишь необходимая для данного цвета часть его. Поэтому, чтобы набить узор, последовательно накладывали одну доску за другой, по количеству красок в узоре.

Набивки на ткани делались первоначально масляными красками, затем стали вводить в употребление «верховые», т.е. смывные краски, а потом заварные. Иногда набивка делалась золотом или серебром; в этом случае золотой или серебряный порошок наносили на клейкую поверхность. («Дела Тайного приказа, кн. III, книга Верхней Палатке Таварная 183 и 184 годов» (Русская историческая библиотека, т.XXIY, СПб., 1904, стр.1687).

Архивные данные сообщают о «выбойке крашенинной с золотом.

Наиболее ранние сведения об окраске тканей в мировой литературе относятся к I в.н.э. Плиний старший (ум. в 79 г.) дал в одной из своих книг описание способа окраски тканей, который применялся в Египте. Он пишет: «...в Египте окрашивают одежды... удивительным способом: после того как белое полотнище расчертят, его пропитывают не красками, но поглощающими краски веществами. Когда это сделано, на полотнище невидно ничего, но, погрузив его в котел с кипящей краской, в надлежащее время вынимают окрашенным...». (Caii Plinii Secundi, Hisstoriae Naturalis, 1, XXXUII, vol/ 4, 315, XLII).

Материалом, который испокон веков окрашивался на Руси, было льняное полотно. Фрагменты русского крашеного полотна (крашенины) дошли до нашего времени, начиная с XII в. В музее г. Новгорода (б. ризница Софийского собора) хранится под № 98-101 часть церковной одежды Никиты Новгородского (ум.в 1108 г.). Подкладка этой одежды сделана из крашенины кирпичного цвета. Прекрасным образцом русской крашенины (коричневой) может служить церковная одежда XIYв., принадлежавшая Сергею Радонежскому. (Находится теперь в Загорском музее).

О существовании красильного производства при царском дворе говорит ряд документов, относящихся еще к 1613-1614 г.г. Мы имеем в виду дворцовые Расходные записи. Из них мы узнаем, например, о выдаче «июня в 26 день красильному мастеру Тимошке Алимпиеву двух киндяков желтых, красил в гвоздичную краску в мере 16 аршин без чети по 4 деньги от аршина и того 10 алтын 4 деньги. Крашены киндяки государ(ыне) и вел(икой) старице иноке Марфе Ивановне на опашенки» (Русская истор. библ-ка, т.IX, ст р 115, СПб., 1884. Расходная книга товаров 1613-1614 г.г.).

Говоря об окраске тканей следует упомянуть об организации при дворе царя Алексея Михайловича в 1699 г. «кумашного дела». т.е. окраски кумачей. Для опыта было куплено 3 арш. русского полотна и 13 аршин миткаля.

Такую выбойку с золотом можно видеть в коллекции Государственного Исторического музея. Другой прекрасный образец имеется в Калининском краеведческом музее.

В музее г. Калинина хранится (под№213) церковная одежда XYII в. их белого холста, украшенная узором, набитым белой же масляной краской с оплечьем и подолом «выбойка с золотом»; в музее г. Ростова-Великого (ц. 83-7/56) находится фелонь из синей крашенины, оплечье из набойки по белому полю цветы с золотом.

Выбор тканей, пригодных для украшения их набивным рисунком, был весьма разнообразен. Наиболее характерным материалом для русской набойки следует признать льняное полотно. Однако, нередко набойка встречается и на покосном (конопляном) полотне и на шерсти. Под набивку шли и привозили материи – шелковые (тафта, байберек, атлас, бархат и др.), сукно, а также бумажные ткани.

В Писцовой книге г.Коломны за 1577-1578 г.г. читаем: «индития атлас выбойчат... да...евангилие в десть на бумаге облачено выбойкою шелковою». (Список с Писцовой книги 7086г., г.Коломна. «Писцовые книги Московского отдела 1-го,– Моск. Владим. Костр.». Изд. имп. Русского географического об-ва, СПб. 1872, стр 300). А в описи царской казны Михаила Федоровича 1614 г. упоминаются на Казенном дворе «кисея ивыбойка кисейная». (А. Викторов. Описание записных  и бумаг старых дворцовых приказов. М., 1877, вып. 1, стр 24. Опись царской казны на Казенном дворе 1742г.).

По летописным сведениям в XY в. на Руси бытовал особый сорт бумажных набивных тканей, известных тогда под названием «щиты», «читы» или «шиды», что затем перешло в «цицы» и «ситцы». В духовной грамоте XY в. кн. Верейского, отказавшего дочери Марье ряд вещей, значатся «сорочка шидена сажена съдробницею», «да ларец жолт с сорочками с шидеными». (Собрание государств. грамот и докум., СПб., 1913. стр.303. Восемь духовных грамотки Михаила Адреевича Верейского). Автор «Коммерческого словаря» В. Левшин (М., 1790, стр.311) дает такое определение этой ткани: «Если набит узор по батисту и коленкору – называют это «ситец». Таким образом главную роль в названии ткани играл материал. Прекрасные образцы ситца XYII в. находятся в Смоленс ком музее. Здесь хранится сшитая из такого ситца детская одежда древнерусского покроя княжича Оболенского 4-5 лет. XYII в.

Самыми простыми и в то же время наиболее распрост раненными украшениями набивных тканей являлись различные виды орнамента большей или меньшей сложности.

Геометрический орнамент, уходящий своими корнями в глубокую древность, позволяет простыми узорами создавать своеобразную ритмику чередования кругов, клеток, розеток, звезд и проч.

Другой излюбленной областью, дававшей большой простор для творческого воображения мастера, являлся растительный орнамент. Здесь формы рисунка подсказывала окружающая природа:: на ткань переходили цветы, стилизованные цветы родных полей, плоды деревьев. Иногда среди этих изображений мы видим необычные для русской флоры растения вроде ананаса или граната. Но, будучи слиты в одном рисунке с другими формами, свойственными нашей природе, они не скажутся чуждыми и случайными.

В числе украшений встречаются также сказочные грифоны. Эта форма так прочно привилась в русском народном искусстве, что давно перестала быть ему чуждой.

Одним из источников художественных форм для мастеров-набойщиков являлись гравированные книжные иллюстрации. В государственном Историческом музее имеется набивная ткань с изображением дамы с веером, которой кавалер подносит цветок. Вверху надпись: «Каво люблю, того и цветиком подарую». Дама и кавалер одеты в пышные платья конца XYII– начала XYIII в.

Вообще же нужно сказать, что изображения с человеческим фигурками не часто встречаются на набивных тканях. И это вполне понятно, если принять во внимание утилитарное назначение тканей и сложность изображения. на них человеческих фигур. В тех случаях, когда фигуры все же воспроизводятся, мастер, подчиняясь декоративному чутью, обычно вносит дополнительно какие-либо архитектурные мотивы вроде беседки, развалин или жилых строений.

Очень интересны два сюжета, часто изображаемые на набивных тканях: «Дерево жизни» и «Птица Сирин». «Древо жизни» в различных вариантах встречается в вышивках, кружевах, резьбе по дереву и скульптуре.

Легендарная птица рая Сирин, с женским лицом и короной на голове, излюбленный мотив древнерусского искусства. Эту птицу радости можно встретить не только в шитье и в кружевах, но и в каменной скульптуре на стенах Дмитровского собора XII в. во Владимире и на стенах Георгиевского собора XIII в. в Юрьеве-Польском.

Часто наблюдается использование для набивки на ткань узоров с каменной и деревянной резьбы.

О заимствовании орнаментального мотива ранней каменной резьбы свидетельствует набивная ткань Государственного исторического музея № 74/53152, относящаяся к XYII в. (рис. 238а). Этот узор, встречавшийся уже в XY столетии, сохранился на древней белокаменной колонне, найденной в Кремле (рис.238b) и хранящийся в Музее.

Наличие Сирин-птицы в каменной скульптуре Юрьевского собора особенно характерно, как подтверждение единства художественных форм, применявшихся в различных производствах. Известно, что Юрьев был одним из тех центров, где изготовление набивных тканей достигло высокого совершенства.

однако, мастера набивных тканей не только черпали художественные формы из других производств, но и сами создавали орнаментальные мотивы, находившие применение в живописи. Так, в одеждах некоторых фигур в настенной живописи ярославских церквей XYII столетия можно узнать типичную набойку того времени. В частности, в церкви Ильи пророка в Ярославле, на фреске, представляющей исцеление младенца пророком Елисеем, жнецы одеты в широкие рубахи из крашенины, а их шаровары сделаны из набивной ткани, имеющий узор, близкий к образцу Государственного Исторического музея (№45/47374), где по черному полю идут растительные побеги с цветами и стилизованными гвоздиками.

На фреске, изображающей пророка Елисея с медведем, одежда одного мальчика украшена узором из треугольников, обычным для набивных тканей, особенно костромских. Это заставляет вспомнить, что ведущи е мастера-живописцы, руководившие росписью этой церкви, Гурий Никитин и Сила Савин, были костромичами, что хорошо известно из их биографии. Естественно, что, составляя композиции, художники вспомнили узоры на тканях своей родины. На фресках «Всемирный потоп» и «Савл из Дамаска» в т ой же росписи фигуры одеты в платье с рисунком, повторяющим узоры набивной ткани Государственного Исторического музея № 2034/67017.

Фон набивных тканей не оставляли без узоров. Его заполняли большей частью узором геометрического характера: из мелких кваратов. треугольников, полосок, кружков, кругов, продольных, поперечных и косых штрихов и проч.

По характеру разработки фона узора мы часто можем определить место происхождения набивной ткани. Так, точечный орнамент по большей части делался в Ивановской области, штриховой – в Костромской и т.д.

Для некоторых набивных тканей мастера брали узоры со станковых и ковровых изделий. Часто это был пышный орнамент, которым украшали простую домоткань

Узоры заимствовали и с самых дорогих бархатных тканей и парчи. Таковы образцы Смоленского Исторического музея (№49/04) и Суздальского музея (№ 28): на них по кирпичному полю разбросаны крупные, черные розетки. Интересный образец набивной ткани XYII в. хранится в Вологодском музее (№556). На нем сделан по оранжевому полю крупный узор черной и белой красками.

Набивная ткань иногда сама служила образцом для изделий в других областях прикладного искусства. В Государственном историческом музее хранится шитое жемчугом оплечье одежды Пафиутия Боровского, XY в. (рис.239а). Узор шитья близко напоминает рисунок набивной ткани конца XYI – начала XYII в. (рис.239b), также находящийся в коллекции Музея (№ А-36224/75336/160). Поскольку искусство низанья жемчугом возникло позже производства набивных тканей, мы можем предположить, что этот узор впервые появился на тканях, а затем получил распространение и в других областях народного творчества.

Москва, крупнейший ремеслено-торговый и культурный центр страны, очень хорошо была знакома с мастерством набивания тканей. Так, в Расходной книге денежной казны 1613-1614 г.г. упоминается «выбойка московская».

В одном документе мы читаем: «овощного ряду торговому человеку Елисею Радивонову за ризы полотняные, оплечье выбойка московская, за стихарь полотняной, оплечье выбойка московская, за стихарь полотняной, оплечье выбойка московская...всего рубль 30 алтын» (Русская историч. библю, т. IX стр.139. Расходная книга Денежной казны 1613-1614 г.г.).

Сведения о том, что в Москве в XYII в. вырабатывались набивные ткани, встречаются и в записях иностранцев, посещавших Москву. Так, например, Кильбургер, говоря о русской торговле, в частности о московской, пишет, что «они (русские – Авт.) также умеют давать ему (холсту – Авт.) прекрасный глянец и много этого полотна набивается в Москве большими и малами цветами разных красок и продается по сходной цене».

Ию Кильбургер. Краткое известие о русской торговле, как она производилась вывозными и привозными товарами по всей России в 1674г. СПб., 1820.

Но чаще, говоря о набивных тканях, архивные источники просто называют их «русскими».

Архив Оружейной палаты, №80. Книга о приходе и расходе Денежной казны 7133-7144 (1625-36) г.г. В книге читаем: «за шляпу валеную белую тридцать алтын две деньги. да к той шляпе куплено выбойки русской аршиш, а дано за нее десять денег,а всего за шляпу и за выбойку три алтына...». Еще в другом месте упоминается: «... облачено выбойкою русскою» (В. и Г. Холмогоровы. Исторические материалы о церквях и селах XYI-XYII в.в., вывп. Y, стр. 84. Радонежская десятина Московского уезда, о селе Тешилове, 1531 г.).

В XYI-XYII в.в. набивные ткани, благодаря их красочности и сравнительной дешевизне, широко применялись в быту русского народа.

Из набивных тканей шили разнообразные одежды, мужские и женские. В Государственном Историческом музее хранятся разнообразные епанчи, сарафаны, безрукавки, кофты, юбки, фартуки, кики, всевозможные мужские одежды (порты и пр.), поступившие из самых различных местностей нашей обширной страны.

Часто говорится в рядных актах и описях приданого об одеялах, крытых набивной тканью. Так, в рядной записи 1699 г. мы читаем, Прокофий Осипов сын Кривцов, сговоривший дочь замуж, в числе приданного дал ей «одеяло песовое, крытое выбойкою». (Акты, относящиеся до юридического быта древней России. Рядные, т. III, стр. 298, СПб., 1884).

В описи движимого имущества, принадлежавшего украинскоиу гетману Ивану Самойловичу и его сыновьям , составленной в 1697 г., мы встречаем «одеяло выбойчатое, бумажное, опушено кумачем красным, подложено бязью лазоревою, стегано на бум аге, длиною полтреть аршина, в ширину 2 арш.». В росписи казны царевича Алексея Алексеевича, сына царя Алексея Михайловича, в его хором ах значатся «шесть одеял выбойчатых бумажных». (И.Е. Забелин. Быт русских царей, М., 1915, ч. 2, стр. 598. Роспись хоромной казны царевича Алексея Алексеевича).

В другой росписи среди бытовых предметов упоминаются также «зголовейце пуховое с застеньком выбойчатым» и полотенца. (Акты... Росписи, т. III, ст р 271, СПб., 1884).

В качестве декоративной ткани набойки нередко использовалась в домах для убранства стен. Набивные ткани употреблялись в Русском государстве и для изготовления знамен.

В одном документе мы читаем... «государь... указал велел дати из казны в Оружейный Приказ... пять знамен... знамя на тафте лазоревой набито золотом и серебром сусальным... знамя на тафтах, на вишневой, на лазоревой и на голубой ветхо, набивано золотом и серебром...». (Русская историч. библ., т. IX, стр. 174. Приходная книга товарам и вещам 1613-1614 г.г.). Имена мастеров, занимавшихся набивкой тканей для знамен при царском дворе, остались неизвестны. В 80-х г. XYII в. писал и золотил знамена вместе с товарищами большой русский художник Симон Ушаков.

Большое значение имели набивные ткани в ритуальном обиходе. В письменных памятниках часто упоминаются «ризы и стихарь полотняные, оплечье выбойчатое». «пелены выбойчатые», «покрывала, пелены и воздух выбойчатые» и т.д.

В описи имущества Корельского монастыря 1551 г. говорится6 «...да ризы полотняные с кушаки, да поручи патрахель выбойчатые...». (Русская истор. библ., т. XXXII, стр. 330, Петрг., 1915, Архив П.М. Ст роева. Отписной список имуществу Николаевского Корельского монастыря 1551 г.). В XYI в. одежды служителей культа, шитые полност ью из набивных тканей. встречались редко. Такие ткани употреблялись большею частью лишь для украшения деталей одежды (В. и Г. Холмогоровы. Указ. соч. вып. XI, Рождественское село, Дмитров. у. Моск. губ., на р. Нудоли (Истра), стр. 259; Кольев. О селах  Рождественке, Берендееве, Мушкине. М., 1897, с тр. 6, 7).

В коллекции музея имеются церковные одежды XYII в. древнего покроя, колокообразные, целиком сши тые из набивных тканей.

Набивные ткани шли также на переплеты церковных книг: «да на престоле евангелие облачено выбойкою, а на нем крест медян». (В. и Г. Холмогоровы. Указ. соч. вып. XI, стр. 294. Опись 1593 г. Село Богородское-Половинкино на Сенежском озере, Дмитровская десятина).

Отсутствие в документах более подробных сведений о набивном деле и именах мастеров можно  объяснить только тем, что набивное искусство в XYI и XYII в.в. стало настолько обычным и повседневным, что о нем не считали нужным много говорить.

Тем не менее, от этих неизвестных мастеров, выходивших из народа, мы получили большое и ценное наследст во. В Государственном Историческом музее в г. Москве, в Государственном Эрмитаже и Русском музее в Ленинграде, в Горьковском, Вологодском, Ярославском и других краеведческих музеях хранятся богатые собрания старинных набивных тканей, позволяющие судить о большом художественном вкусе и высоком мастерстве наших предков и искусстве набивания тканей.