Н. Соболев
"Набойка в России"

Машинное производство набивных тканей основано на кустарном промысле. Промыслом этим была ручная набойка или ручная набивка тканей. Ручная набойка, кормившая в России целые уезды, исчезла почти повсюду за сравнительно короткое время и заменившие ее набивные фабрики нивелировали труд кустарей набойщиков, искусство которых заложило основу механического печатания.

О распространенности искусства набивки тканей на Руси свидетельствуют многочисленные остатки набоек той эпохи, хранящиеся в музеях, ризницах церквей и монастырей. Представители этого искусства находились при дворе московского государя.

В старинных книгах приказов, монастырских описях и других актах встречаются указания на набойки, из которых шили церковное облачение, одежды священников, переплетали из них книги, шили шатры и знамена для полков, делали занавесы (см. рис. стр.4), перины, кафтаны и сарафаны, оклеивали сундуки и ризницы – словом набивку можно встретить везде. Производство набивки началось не в период Московского царства и не на Руси. Его надо искать в более отдаленных временах. Искусство украшать ткани пришло на смену искусству украшать себя. Татуирование тела сменилось раскрашиванием от руки одежды. Раскрашивание это постепенно видоизменялось и пришло к современной технике набивного производства. Раскрашивание тканей, достигшее высокой степени совершенства в Индии, крайне сложные технические приемы работы и благоприятные условия развития – все это, взятое вместе, заставляет предполагать, что именно в этой стране зародилось набивное дело. Изобилие красящих веществ и высокая культура хлопка (на хлопчатобумажных тканях краска ложится лучше, чем на каких-либо иных), замкнутость страны, с ее делением на касты, среди которых была и каста красильщиков, передававших свои познания только своим членам и преемственность от отца к сыну – все это делало Индию классической страной набивного дела.

Несмотря на то, что при современной технике многие приемы работы из-за их сложности не используются, некоторые из них до сего времени употребляются на Востоке, вызывая подражание себе на европейских мануфактурах. Примером этого может служить крашение способом «бандана». Отдельные места ткани перевязываются узлами и при окрашивании остаются защищенными. При вторичном окрашивании перевязываются узлами другие места, и таким образом получаются своеобразные узоры. Другой способ, получивший при перенесении его французами из колоний Юго-Восточной Азии в Европу название «воскового» или «фарфорового» печатания, также имеет принцип защиты некоторых мест рисунка от действия другой краски посредством нанесения на ткань узора смесью смолы с воском. Узор наносился горячей смесью кистью, позднее формой. Набитую таким способом ткань опускали в раствор. Защищенные восковой смесью места ткани не окрашивались и после крашения, смытые горячей водой, оставались белыми на цветном фоне. Способ этот дал технологию, которая существует в современном ситценабивном производстве, где смола и воск заменены более дешевыми, отвечающими уровню современного технологического процесса материалами. Такую же технологию окрашивания ткани с использованием воска имеет «батика».

Отрывочные сведения о набивном деле и истории его развития не дает возможность представить полную картину его распространения. Уже за 12 столетий до Рождества Христова в Финикии для крашения тканей использовали пурпур. Применение пурпура вписало в историю крашения тканей красивую легенду. Пурпуровая краска на самом же деле не давала такого роскошного яркого цвета, какой является в нашем воображении. Цвет пурпура несколько мутноватый и имеет несколько оттенков, начиная от цвета свернувшейся крови и до голубоватого и фиолетового. Окрашенные пурпуром ткани обладали необыкновенной стойкостью. По словам Плутарха, одежды Дария Гистаспа не изменили своего цвета, пролежав в кладовых дворца около 190 лет.

Из Финикии крашение тканей распространилось в Палестину. В Библии упоминается о повсеместном распространении крашения тканей.

Уже в древности, не довольствуясь одним крашением, на ткань стали наносить узоры. Геродот упоминает, что жители Каспийского побережья изображали на своих одеждах различных животных весьма стойкими красками. Особенно высоко стояло это искусство в Египте Целые кварталы занимали цехи красильщиков В древних папирусах описываются сложные технологии крашения тканей. Плиний говорит, что египтяне помещали на белой ткани различные вещества, которые при одном и том же способе окрашивания, давали различные цвета. К таким веществам надо отнести уксусно-глиноземную соль. Жирную глину растворяли в кислом соке пальмовых деревьев и затем добавляли в этот раствор соду. Таким образом, получали вещество, которое затем использовали в технологии крашения тканей.

В Греции крашение тканей не получило такого развития, так как культура этой страны простая и суровая не оказала большого влияния на развитие этого искусства. У римлян это искусство получило большее распространение. Существовал особый цех красильщиков, хранивший секреты производства, разглашение которых было воспрещено. Технологии производства римлян до нас не дошли, но вещества, применявшиеся в производстве, известны. К ним относятся корень альканы, орсель, марсена, вайда, орешки, гранатная корка, египетская акация, железный и медный купорос, естественные квасцы. Включение в состав Римской империи Малой Азии, славившейся этим искусством, и перенесение столицы в Константинополь вдохнуло в начавшее дряхлеть римское искусство новую жизнь и дало новые формы, развитие которых мы видим в пышную эпоху Византии. Необычайное развитие этого искусства в Сирии, специальные императорские фабрики в самой столице – все это исчезло с падением Константинополя.

Появление на смену Византии романского искусства оставило много тканей с причудливыми орнаментами и животными. Это была эпоха тетралогического или звериного стиля. Ткани этого времени набивались не только одними красками, но и растворами золота и серебра. При Строгановском училище в Москве в Художественно-Промышленном училище хранится ткань этого времени. Набойка по темно-синему фону исполнена серебром. В качестве ткани взят деревенский холст (см. рис. на стр. 11). Распространение этого искусства породило и соответствующую литературу. В 1429 году в Италии выходит сборник способов крашения. Франция становится центром набивного производства. В предместьях Парижа Жиль Гобелен основывает большую фабрику. В соседние с Францией страны из-за религиозных преследований бежали ремесленники-гугеноты, что послужило распространению набивного искусства Франции в других странах. Единственным способом нанесения узоров на ткань до 1735 года была ручная набивка. В ходе естественного совершенствования технологического процесса производства появляется машинный способ набивки тканей. Машинный способ набивки тканей постепенно повсеместно вытесняет ручную набивку.

В России возникновение и развитие набивного искусства в большей степени находилось под влиянием Востока, чем Запада. Подражание Востоку велось в широких масштабах. Вырабатываемая продукция давала названия местностям, где она производилась. Московский район Хамовники происходит от индийского слова хаман, то ест бумажное полотно. В свое время существовало село Киндяково, название которого происходит от киндяков – набивных бумажных тканей, привозимых из Персии. Набивное искусство в России существовало уже в XII веке. Первыми мастерами были иконописцы. В Московской Оружейной палате хранится верх походного шатра царя Алексея Михайловича второй половины XVII века. Великолепная набойка исполнена иконописцем Салтановым. На широкое распространение этого производства указывает существование в свое время в Торговых рядах специального Крашенинного ряда, услугами которого пользовался дворец Государя Московского, если не хватало своих запасов.

Мастера, которые занимались пестрением тканей красками, назывались «пестрядильниками».Набойки, выбойки, киндяки и другие набивные ткани играли большую роль в обиходе людей того времени. Из них делали церковное облачение, знамена, шатры, одежду, переплетали книги. Постоянное употребление бумажных и льняных набоек заменялось более дорогими шелковыми и бархатными тканями иностранного производства. Уклад жизни людей того времени предъявлял свои требования. Дорогие парчовые, шелковые ткани заменялись набойкой, узоры которой имитировали дорогие оригиналы, а времени на изготовление такой ткани много не требовалось. Первоначально нанесение узоров делалось масляной краской и никаких химических операций над тканью не производилось. Большинство набоек исполнялось одним тоном и лишь изредка расцвечивалось сверху от руки другими красками. Основное внимание уделяли форме рисунка. Архивные названия узоров отмечают характерные черты рисунка и помогают восстановить узоры тех набоек, которые не сохранились до нашего времени: травчатый, уступами, лапчатый, дорогами, личинами, струями, репьями, копытцами, шахматный и т. д.. Кроме того, в привозных тканях встречаются названия, определяющие место изготовления: исфаганские киндяки, индийские выбойки и другие. Характерными являются и старинные названия цветов ткани: сахарный, алый, багрецовый, вишневый, багровый, осиновый, темно-лимонный, фиолетовый, лазоревый, брусничный, красно-кирпичный, темно-дымчатый, рудо-желтый, светло-багровый.

Хранящиеся в Московском историческом музее (см. стр. 23), в музее при Строгановском училище, в Московской Оружейной палате старинные набойки относятся к началу XVI века. Несмотря на сравнительно позднее время их происхождения композиции рисунков этих набоек содержат мотивы более раннего периода. При оригинальности общего замысла эти рисунки в отдельных своих частях представляют собой обыкновенные мотивы. В них можно увидеть помимо старинных форм следы той культуры, которая пришла из степей азиатского Востока. В мелких составных частях этих рисунков встречаются и детали классических орнаментов, и стилизация растений, характерная для мусульманского искусства, и влияние Византии. Технологии производства того времени заставляла длительное время сохранять мотивы рисунков. Перемена рисунка связана с изготовлением новой формы для набивки и, следовательно, с изменением технологии. Долгое использование одних и тех же технологий происходило и в машинном производстве. Следует отметить, что ни одна отрасль прикладного искусства не была так свободна от влияния извне, как эта, с одной стороны, и с другой – в ней отразились те влияния и культурные приобретения, которые проникали в русскую жизнь. Много первоисточников, вызвавших подражание себе в этом деле, исчезло, но образцы русского творчества, возникшие под их влиянием, отразили в своих рисунках, как в зеркале, те формы, которые служили прототипом русским художникам. При подробном рассмотрении уцелевших образцов набоек видно, что главным был вкус народа, избегавший слепого подражания, усваивая и развивая новые формы. Ярким примером этого служит хранящийся в Московской Оружейной палате верх царя Алексея Михайловича. С лицевой стороны писанный по полотну живописным письмом, подбитой изнутри великолепной набойкой. Стиль росписи говорит о германском влиянии. Все элементы орнамента, начиная от центрального пятна и кончая мелкими поворотами листьев, носят следы заимствования мотивов с какой-нибудь грамоты германского происхождения. Совершенно иное представляет собой подложенная под эту роспись набойка. Композиция ее состоит из сплошного ковра цветов подсолнуха, василька и ежевики, соединенных перевивающимися в виде жгутов ветвями, украшенными богатой листвой. Все цветочные формы носят следы восточной стилизации. Богатая листва фона, слегка искаженные акантовые листья – наследие тех итальянцев, которые оставили много памятников своего искусства в Москве. Таким образом, на одной и той же вещи в двух отраслях художественной промышленности мы имеем совершенно различные направления.

Шелковые и бархатные парчовые изделия Востока, хлопчатобумажные набойки и киндяки разнообразных рисунков, ткани Венеции – все это служило образцами для подражания русским мастерам. Многие из этих иностранных тканей не сохранились до наших дней. Один из известных образцов подобных тканей хранится в Московской Оружейной палате. Он имеет название «Конская косынка» (см. рис. стр. 27) и представляет собой треугольник с двумя отверстиями для конских ушей. На нем по розоватому фону отдельными пятнами овальной формы расположены развернувшиеся цветки нарциссов с мелкими бутонами и листьями. Другой образец, датированный 1689 годом, находится в Московском Историческом музее. Им обита тыльная часть небольшого образа (см. рис. стр. 23). Рисунок этой ткани исполнен по светлому фону коричневато-черной краской с расцветкой зеленым тоном и представляет удлиненные огурцы, покрытые чешуей, расположенные отдельно друг от друга. По типу ткани он близок к предыдущему образцу.

Уцелели немногочисленные образцы тех набоек, которые производились в России в подражании привозным тканям. Сама ткань была грубее, рисунок тяжеловеснее, а иностранный мотив переработан в нем сообразно с пониманием национального творчества. Окружающая природа, животный и растительный мир, вышивки одежды (см. рис. стр. 77, 78,79) резьба по дереву (см. рис. стр.34), лубочные картины (см. рис. стр.68, 70, 71), узорный кафель для печей (см. рис. стр. 29, 47, 48, 49), печатная продукция (см. рис. стр.58, 59) – все это оказало влияние на композиции набивных тканей. Остатки старинных набоек отличаются примитивностью рисунка и грубостью ткани. Это комбинации небольших квадратов и шашек. По своей простоте рисунок этот является переходным от простого окрашивания ткани к созданию на ткани рисунка и носит название «веретье» (см. рис. стр. 30). Более сложный рисунок представляет собой комбинацию мелких и крупных шашек. Третий рисунок состоит из розеток, заключенных в квадратные рамки (см. рис. стр.17), перебивающиеся в пересечениях мелкими квадратными гвоздиками. Напоминает классическую мозаику полов и представляет часть фелони, исполненной черной масляной краской по холсту. Кроме таких простых рисунков имеются другие, мотивы и время появления которых трудно определить. Они не имеют никаких других характерных признаков, кроме способа передачи рисунка на ткань и грубости ткани. К числу таких рисунков относятся фелони, набитые мелкими и крупными звездами (см. рис. стр. 31). Диаметр крупных звезд 9 см. и расположены они на темно-синем фоне, покрытым белыми точками. Рисунки хранятся в Московском Историческом музее. Сюда же надо отнести и те набойки, в которых рисунок получается от геометрических построений, образуемых пересекающимися кругами. Подобные узоры встречаются в рисунках римских мозаик (см. рис. стр. 32). Большое количество набоек имеет растительный орнамент. Мотивы его пришли с Востока, с которым существовала оживленная торговля. С присоединением Казани к Руси торговля была перенесена сначала в Астрахань, затем на южное побережье Каспийского моря, на «Гилянский берег». Особо оживленная торговля велась в XVII веке. Образец ткани с цветами на темных крупных полосах и косыми линиями представляет собой подражание тканям азиатских народов. Эти «дороги» исполнялись по шелку и были в большом ходу. Подражавшие им набойки исполнялись на холсте или полотне и носили старинное русское название «дорожников» (см. рис. стр. 14).Тканями этого типа торговали в Астрахани приезжавшие из Персии «шаховы люди». Со второй половины XVII века в Астрахань начинают приезжать много крестьян-торговцев из Иванова-Вознесенска. Рисунки этих «дорожников» представляют собой комбинации однотонных или цветных полос, гладких или покрытых мелкими цветами, т. е. представляют собой восточный растительный орнамент. К полосатым тканям, исполнявшимся в России, добавлялась кайма (см. рис. стр. 34) самобытного характера. На кайме полосатой набойки в середине изображен орел с двумя павлинами по бокам. По типу этих птиц видно сильное влияние пряничных форм, которые имели большое распространение в допетровской Руси.

Переходя от полосатых тканей, имеющих растительный рисунок, следует отметить ткань, покрытую отдельно разбросанными розетками на фоне мелких треугольников (см. рис. стр. 34). Такие набойки встречаются на фелонях, переплетах книг. Набоек с подобным рисунком много. Отличаются они друг от друга цветками розеток, которые разбросаны по фону, чередуясь с небольшими розетками иного характера, или посажены в шахматном порядке и имеют подвешенные снизу гирлянды. Розетки большого размера чередуются с очень мелкими. Это стилизованная форма цветка ромашки. Легкость исполнения давала большую возможность вариаций этого мотива. В этих набойках просматривается влияние предметов домашнего обихода, украшенных резьбой по дереву. В Художественно Промышленном музее при Строгановском училище хранится набойка, в которой между небольшими полосами с правильным узором в виде треугольников, заполненных белыми кружочками, идет волнообразный стебель с цветками, с одной стороны, и ягодами с другой (см. рис. стр. 36). Рисунок этот напоминает резные украшения деревенских построек севера России. Набит темно-синей краской по белому холсту. Более позднее производство отличается от раннего точностью рисунка, как и машинное от ручного. К типу рисунков народного стиля можно отнести набойку с отдельными небольшими цветами, напоминающими подсолнухи. Трактовка рисунка примитивна и выполнена в стиле резьбы по дереву (см. рис. стр. 37).

Набойка, исполненная суриком (см. рис. стр. 24) по серому холсту, представлена сплошным рисунком с правильными завитками, на концах которых расположены цветы. Тип узора напоминает басменные оклады византийских икон. Среди других более сложных рисунков интересен мотив все того же развернутого цветка, но лишенного геометрического фона. Масса небольших лунообразных листочков с мелкими розетками заполняют фон ткани (см. рис. стр. 37). Тип лепестков выдает восточный мотив. В другой набойке сохранены все черты Востока (см. рис. стр. 38). Заполнение фона, с помощью тесного расположения фигур, введение розеток наряду с «огурцами», ряд завитков – все это создало русскую набойку, взявшую мотивом иностранный образец. Беря за основу иностранные мотивы тканей, русские художники добавляли в них свое представление и таким образом, видоизменяя, получали типичную русскую набойку(см. рис. стр. 38, 39).

Среди цветов персидского растительного орнамента большую роль играет цветок гвоздики, эволюцию которого в русских набойках трудно проследить за отсутствием многих переходных мотивов не дошедших до нашего времени. В Художественно-Промышленном музее при Строгановском училище хранится кусок набивки, рисунок которой носит черты персидского растительного орнамента(см. рис. стр. 40). Толстый черный контур, в который заключены формы цветка, придает этому рисунку сходство с декоративными росписями стен церкви Василия Блаженного в Москве, где цветочные формы окаймлены таким же контуром. Заполнение квадратиками фона – обычный прием народной набойки XVII века, не оставлявшей пустого поля. Мелкий фон не подходит к рисунку в плотную, а оставляет вокруг всех форм тонкую полоску чистой ткани. Набойка эта слегка иллюминована желтоватым и красноватым тонами.

Заимствование мотивов рисунка для набоек с дорогих парчовых тканей Востока было обыкновенным явлением. Оплечье фелони, хранящееся в Художественно-Промышленном музее при Строгановском училище представляет собой подобный пример. В этой набойке цветы персидских лотосов образуют розетки в богатых рамах, чередующиеся с другими крестообразно расположенными растительными формами. Хотя восточные мотивы переработаны здесь русским мастером, все же формы первоисточника слишком ясно видны (см. рис. стр. 42). Рисунок исполнен на сером холсте черной краской с расцветкой поверху желтым и красным тонами. Типичный мотив рисунка представлен на набойке, где узор нанесен по голубому фону черной краской (см. рис. стр. 43). Крестообразный мотив розетки взят с дорогой, затканной золотом или серебром ткани. Стилизованный ячмень заимствован из растительного орнамента Востока. Рисунок набойки (см. рис. стр. 44) представляет восточный мотив, в котором круглые пятна цветов похожи на розетки, встречающиеся в затканных серебром и золотом шелковых платках. Между круглыми и овальными красными пятнами розеток цветов идут черные листья орнаментов.

Подражанием тканным шелковым платкам является набойка шелкового платка (см. рис. стр. 46). Узор этого платка, исполненный темно-красным и черным тонами, носит восточный характер.

Иной тип рисунка представляет набойка, подражавшая венецианским бархатам XVII века (см. рис. стр. 47). Крупные цветы «лапами» с мелкими розетками и хвостиками .Рисунок исполнен на темно-синем фоне черной краской. Этот тип рисунка распространен. Часто в нем орнамент преобладает над фоном.

Примером «репейчатых» или «обращатых» набоек, исполненных под впечатлением восточных изразцов, служит набойка на рис. на стр. 47. Это чередующиеся в рамках отдельные мотивы, часто встречающиеся в иранской мифологии. По сходству форм они напоминают ассиро-вавилонские изображения «древа жизни» и другие дошедшие до нас барельефы. Широкое пространство фона заполнено квадратами. В другой набойке деление рамок взято в иных пропорциях (см. рис. стр. 48). Сам рисунок настолько насыщен, что кажется втиснутым в рамку. Ряды ваз с греческими акротериями чередуются с цветами, бутоны которых носят византийский характер. К этому же типу можно отнести набойку (см. рис. стр. 49) с богатым рисунком, представляющим чередующиеся ряды фантастических цветов с розетками и зверушками. Сохранившая восточные формы, набойка эта по преобладанию рисунка над фоном, по трактовке цветов и розеток является образцом русского творчества XVII века.

По богатству композиций и красоте мотива можно выделить две набойки: это царская палатка и часть фелони, образцы которой хранятся Художественно-Промышленном музее при Строгановском музее (см. рис. стр. 51). Орнамент акантовых листьев итальянского стиля чередуется в ней с розетками, представляющими распущенные цветы гвоздики и водяной лилии. Завитки листьев указывают на влияние западного искусства, а в цветах прослеживаются традиции Востока. Здесь удачно сопоставляется два различных влияния: западного и восточного, оказывающих на работу русских художников в конце XVI или начале XVII веков.

Широко распространенные в XVI веке изделия из финифти или расписной эмали, с ее типичным приемом раскраски «усами» оказывали свое влияние на характер рисунка набойки (см. рис. стр. 53). Мотивы тюльпанов и других цветов, широкая раскидка стеблей указывают на персидские первоисточники, давшие схему рисунку, обработка которых напоминает финифтевую живопись.

Китай со своими своеобразными орнаментациями имел тоже некоторое влияние на русское искусство. Встречались ситцы, носившие название китаек. Они далеки от первоисточника, но среди древних набоек есть некоторые, по типу композиции близкие к оригиналу (см. рис стр. 55). К числу таких надо отнести фелонь с бархатным оплечьем, исполненным в турецком или крымском стиле по песочному фону зеленой и темно-красной краской. Сама фелонь набита по синему фону черной краской и представляет собой переделку китайского рисунка русским художником.

Декоративная роспись стен также имела влияние на набойку. Фелонь (см. рис. стр. 58) имеет рисунок, созданный под влиянием этих декоративных украшений. В мотивах росписей ярославских церквей есть много общих черт с этой набойкой, в луковицах со стилизованными корнями, в растущих из них цветах гвоздики, василька, тюльпана, свободно разбросанных по фону из широких листьев, покрытой мелкой тушевкой.

Металлические произведения германских мастеров со следами готики в травном орнаменте имели большое распространение и влияние на характер рисунков в набивке тканей. Набойка (см. рис. стр. 57) отражает это влияние. Широкие завитки, покрытые мелкой готической листвой, свободные повороты орнамента дают красивый декоративный мотив. В таком же стиле исполнена и набойка на рис. на стр. 19. Стиль рисунка этой ткани напоминает металлические басменные украшения окладов икон и других металлических изделий. Первые печатные украшения книг выполнялись в таком стиле (см. рис. стр. 58). Типографские украшения, попадавшие с Запада вместе с первыми лубочными картинами и гравюрами, дали образцы растительного орнамента, исполненного совершенно в ином стиле, чем те , которые создавались под влиянием Востока.

Усиление влияния Запада на Россию также отражается и в производстве набивных тканей (см. рис. стр. 60). Скатерть времен императрицы Елизаветы Петровны набита двумя красками, красной и черной, и по типу рисунка напоминает гравюру. Однако следует отметить, что растительный орнамент Востока, персидская гвоздика, еще долго будет встречаться в рисунках набоек.

Появление в рисунках новых форм дает и узоры иного типа (см. рис. стр. 61). Набойка на переплете книги XVII века напоминает металлические накладки елизаветинской эпохи. Отдельные ее части лишены гибкости и общей схемы. К этому же времени относится набойка с растительными формами восточного орнамента (см. рис. стр. 62). Развернутый лотос, гвоздика, василек и ромашка были стилизованы русским мастером и носят отдаленные черты своего происхождения. В мотив рисунка были введены листья дуба, покрытые точками, придавшие своеобразный характер рисунку. Еще более своеобразной является набойка, выполненная черной и розовой красками по грубому накрахмаленному холсту, служащая переплетом книги (см. рис. стр. 63). Композиция набойки сложилась под влиянием французских тканей. Не имея общей схемы, намеченной заранее, она представляет собой образец рисунка, создававшегося во время резьбы формы. Возникновение рисунков, подражавших богатым французским тканям, было обязано моде, охватившей состоятельные классы населения России. Другая часть населения, не имевшая возможность покупать дорогие ткани, довольствовалась выбойкой в подражание им Под французским влиянием выполнен рисунок фелони (см. рис. стр. 66), в котором присутствует широкая раскидка рисунка и свободное направление тушевки орнамента.

Пряничные формы с их своеобразным фантастическим миром птиц и других животных оказали влияние на рисунки набоек (см. рис. стр. 72; 73). Представляет мотив народного творчества. Интересной является занавеска из коллекции Художественно-Промышленного музея при Строгановском училище (см. рис. стр. 5). В ней заморские птицы помещены на ветвях фантастических цветов. Некоторые из них созданы под влиянием пряничных форм, другие под влиянием лубочных картин. Верхняя полоса орнамента выполнена под французским влиянием, господствовавшим по всей Европе и, в частности, в России со второй половины XVIII века.

Всевозможные лубочные картины, известные в России уже в XVI веке, в последующую эпоху получили еще большее распространение. Ввозимые с Запада и гравируемые в России, они украшали хоромы царевны Софьи Алексеевны. В 1686 году у патриарха Никона их было 270 листов. Лубочные картины прочно вошли в быт России того времени. В эпоху царя Петра они вместе с пряничными формами дают новые мотивы украшений тканей. Первые клише прямо печатали на материи без соблюдения какого-либо порядка. Подбирали одно клише к другому и таким образом заполняли ткань случайными сюжетами форм (см. рис. стр. 68).На занавеси рядом с райской птицей, заключенную в орнаментованную окружность, попали пирующие люди, сражение царя Александра Македонского, охота на птиц и т. д. Все сюжеты заключены в однотипный орнаментный бордюр. Подобный набор клише, предназначенный для печатания лубочных картинок, не подходил для набивки тканей. Появились специальные доски с рисунками для набивки тканей. Тип рисунка вначале представляет иконописный характер, впоследствии приобретает черты светскости, отражая особенности эпохи. На занавеси времен царя Петра с богатой каймой сверху в стиле Людовика XIV изображены два воина, едущие навстречу друг другу. В самих костюмах воинов отразилась эпоха царя Петра.

Громадный занавес, сшитый из отдельных полотнищ и окаймленный широким узором, отчасти напоминающим французское кружево с мелкими розетками, в которых видны цветы гвоздики, заключает повторяющиеся фигуры всадников, мчащихся навстречу друг другу (см. рис. стр. 70). Наряду с воинственными сюжетами встречаются мирно едущие всадники, чередующиеся с фигурами беседующих люде (см. рис. стр. 71). В этих рисунках присутствует боязнь больших плоскостей фона и постоянное его заполнение. Свободные места фона заполняются типичными розетками, надписями, орнаментами, штриховкой. Большое распространение имеют птицы, встречающиеся так часто в набойках, взятые с пряничных форм или лубочных картин, заполняющие пустые места фона. Со времен царя Алексея Михайловича они не перестают встречаться в декоративных украшениях. В деревянной резьбе, в росписи различных предметов домашнего обихода, в тканях постоянно встречаются птицы, но различные эпохи накладывают на них свой отпечаток. Холст с набитым синим тоном птицами, щиплющими ягоды (см. рис. стр. 74). Изображение птиц стилизованное и совершенно иного характера, чем птицы, и выполненные на паневах, хранящихся в Художественно-Промышленном музее более позднего времени. Стилизация их более грубая (см. рис. стр. 6). Птицы расположены в шахматном порядке, чередуются с веточками, имеющими листья в виде турецких огурцов. Чтобы отделить их от фона, они покрыты грубыми точками, заполняющими их туловище и поверхность листьев. Более изысканно нарисованы птицы, взлетевшие над небольшими деревцами. Эта правильность и утонченность форм рисунка, которая получилась от изгибов металлической манеры, дает некоторую сухость изображения и лишает набойку той живописности, которая присуща деревянным «цветкам» (см. рис. стр. 75). По синему фону с тонким белым контуром нарисованы птицы, переступающие с ветки на ветку. Набитые поверх желтой и красной масляной краской группы пятнышек придают нарядный вид сарафанам (см. рис. стр. 1). Манера рисунка более интересная, чем металлическая. Рисунок, расположенный в центре большого синего платка, резко отличается от типа узора борта платка. Рисунок в центре носит восточный характер, мотив же борта напоминает вышивку. Птицы, попавшие на этот платок с какой-то другой формы, вписались в общий характер борта и составили общую композицию узора. (см. рис. стр. 76).

Узоры вышивок оказали свое влияние на рисунки набоек (см. рис. стр. 77).Здесь представлена фелонь с примитивным рисунком «городками», которые идут между полос, чередуясь с переплетенными веточками трав. Рисунок исполнен голубоватым тоном по светлому холсту.

Переработанный персидский мотив орнамента набойки напоминает вышивку юга России, идущую богатым узором между полосами, изображающими переливы шелка (см. рис. стр. 78). Полосатые французские ленты, вышитые золотом, дали свое повторение в набойке. Золотые вышивки бортов мундиров павловской эпохи, гирлянды, перевитые цепями, полоски в виде елочек и т. д. – все это дает образцы для набоек той эпохи (см. рис. стр. 79). К этому же времени относится и другой рисунок, исполненный широкой манерой на простом грубом холсте. В центре в четырехугольной рамке расположено здание с куполообразной крышей и колоннами. По бокам здания расположены цветы в стиле пряничных форм. Все это заключено в орнамент в виде широких ремней, огибающих звезды, расположенные в углах квадрата (см. рис. стр. 80). В центре большого платка изображена взлетевшая птица (см. рис. стр. 81). Это одноглавый орел, держащий ветки пальмы. Орел повторен на рисунке шесть раз между цветами борта платка. По борту платка расположены вазы с цветами, стоящие под сводом ветвей. Стилизация всех элементов рисунка и общая композиция исполнены с большим мастерством.

В XIX веке в набивном производстве тканей появляется стремление придать плоскостным рисункам рельефность и больше натуральности.

Начиная с первой четверти XIX века русская набойка окончательно утрачивает свою самобытность. Ее трудно отличить от Западной. Исключение составляют только те набойки, которые приурочены к какому-либо событию. Такова набойка, выпущенная вскоре после открытия памятника Минину и Пожарскому в Москве (см. рис. стр. 85).Она представляет собой пример имперского стиля. Эта набойка явилась прототипом всех последующих, исполнявшихся на тему выдающихся событий того времени. Примером могут служить набивные платки, выпущенные по случаю коронации.