Древние иранские орнаменты на российских тканях XVI-XVIII в.в.

Профессор Тегеранского университета
д-р Саид Сафавие

Вам, видимо, случалось быть приглашенными спустя многие годы на праздник или семейное торжество, и Вы после долгих лет разлуки встречаетесь со своими старыми знакомыми. Ваши друзья постарели, в их семьях выросли дети, которых Вы раньше никогда не видели, и не знаете, как их зовут. Хотя Вам они не знакомы, Вы можете легко догадаться, кто их родители.

В Вашей памяти сохранились характерные черты Ваших старых знакомых. Это помогает вам легко узнать их детей. Хотя очень редко случается, чтобы дети как две капли воды походили на своих родителей, тем не менее в большинстве случаев у них можно без труда найти общие черты.

Более четверти века в своей жизни я посвятил исследованиям в области культуры и постоянно вращаюсь в искусствоведческих научных кругах. Когда передо мной оказались российские ткани XVI-XVIII в.в., я как иностранец сразу же увидел в них знакомые мотивы, точно также как если бы я встретил детей своих старых знакомых.

Следует признать, что такие чувства у меня редко возникают при виде изделий из центральной и западной Европы, даже изделий из Индии и Китая. Я не испытываю ничего подобного и при виде изделий из арабских и исламских стран.

Орнаменты на российских тканях, с одной стороны, знакомы мне, а с другой – представляются совершенно чужими. Общая структура орнаментов довольна близка, а композиция рисунков нет.

Как показывают исторические исследования, русские государства по крайней мере в IX в. и затем в X в., когда на Руси было принято христианство, поддерживали тесные связи с Византией и Европой, и русские мастера и художники находились под влиянием своих западных соседей в большей степени, чем восточных. Тем не менее как минимум до начала XVIII в. восточные методы и традиции со всей очевидностью проявлялись в русских произведениях искусства.

Если вспомнить, что на протяжении нескольких веков, т.е. со времен скифов и сарматов народы, населявшие берега Черного моря, всегда имели тесные культурные, религиозные и торговые связи с греками, позже с Римом и Византией, а со времен славян – с Византией и центральной и западной Европой, то влияние Востока на этих территориях становится еще менее понятным.

Если все же поискать причины подобной общности в чем-то другом, то в первую очередь следует отметить, что русские с точки зрения своего происхождения имеют восточные корни. Именно поэтому можно сказать, что восточные традиции не были привнесены на русские земли извне. По мере развития древних традиций на Востоке, они точно также развивались и в России.

Второе, о чем можно сказать, заключается в том, что для русских в случае, если бы они оказались перед выбором между западным и восточным стилями, ближе был бы восточный стиль. Русский народ отдает предпочтение восточным традициям. Это может быть связано с народной эстетикой. Следует отметить, что эстетика русского народа, так же как и эстетика других народов, корнями уходит в присущие ему верования. Тенденция к использованию абстрактных элементов в орнаментах наблюдается не только на изделиях скифских мастеров. Такие элементы широко применялись в народе в орнаментах на сарафанах, кокошниках, платьях и при шитье. Склонность русских к искусству Византии, развитие традиций этого искусства проявились также в иконописи. Все это свидетельствует о распространении в русском народе традиций использования абстрактных элементов. Как известно, этим отличается искусство восточных народов от искусства греков и римлян, которые были склонны к реализму.

Таким образом, если при рассмотрении тканей XVI- XVIII в.в. принимать во внимание изложенные соображения, в орнаментах этих тканей можно найти очень много элементов и мотивов, характерных для иранского искусства.

Н.Н. Соболев в своей книге «Набойки в России», изданной в Москве в 1912 году, очень часто указывал на то, что мотивы, использованные в орнаментах на тканях, пришли из иранского искусства.

При этом следует также принимать во внимание обстановку, которая существовала в Москве в XVII в.

Москва, крупнейший ремесленно-торговый и культурный центр страны, очень хорошо была знакома с мастерством набивания тканей. Так, в Расходной книге денежной казны 1613-1614 г.г. упоминается «Выбойка московская».

Сведения о том, что в Москве в XVII в. вырабатывались набивные ткани, встречаются и в записях иностранцев, посещавших Москву. Так, например, Кильбургер, говоря о русской торговле, в частности о московской, пишет, что «они также умеют давать ему прекрасный глянец и много этого полотна набивается в Москве большими и малыми цветами разных красок и продается по сходной цене».

Но чаще, говоря о набивных тканях, архивные источники просто называют их «русскими».

В XVI-XVII в.в. набивные ткани, благодаря их прочности и сравнительной дешевизне,  широко применялись в быту русского народа.

Из набивных тканей шили разнообразные одежды, мужские и женские. В Государственном Историческом музее хранятся разнообразные епанчи, сарафаны, безрукавки, кофты, юбки, фартуки, кики, всевозможные мужские одежды, поступившие из самых разных местностей страны.

С другой стороны, если обратиться к дневникам Ганса Шилтбергера, который в 1427 г. посетил Иран и написал книгу «Мои наблюдения в Иране», к путевым заметкам посла Фридриха III Адама Олириуса, который совершил путешествие через Москву в Иран, или к записям Кристофа фон Тейфеля, австрийского путешественника, который описал Иран и многое рассказал о производстве тканей в этой стране, о жизни в богатых иранских городах, то на основании этих свидетельств можно увидеть, что в тот период между Ираном и Россией не только существовали тесные связи, но они, эти связи, способствовали широкому культурному обмену между этими двумя странами.

Долгое время иранские ковры попадали в Европу через Россию. Через нее распространялся шелк, который производился на южных берегах Каспийского моря. Ткани из Исфахана и Йезда через Тебриз завозились на Кавказ, а оттуда они попадали на берега Черного моря и дальше, в другие земли.

Все это наряду с давними историческими связями между скифами-русскими и иранцами, а также находки профессора Руденко в Сибири (ковер и другие предметы) и сасанидские сокровищницы на Урале заставляют нас еще больше поверить в существование общности и в определенном смысле родства между Ираном и Россией и в то, что иранские мотивы оказывали влияние на народы России.

Имеется очень много примеров этого влияния, и не только среди тканей. Это касается всякого рода украшений и других изделий ручной работы. В этой статье мы остановимся только на некоторых образцах тканей и покажем их общие черты с иранскими мотивами. Для анализа всех образцов тканей потребуется целая книга, подобная труду по истории искусства Х.В. Джонсена. В рамках небольшой статьи подобный анализ не представляется возможным.

1. Образец ткани № РБ-872/44229 относится к XVII в. Ее орнамент представляет собой перекрещивающиеся линии. Подобный орнамент можно увидеть на первых иранских гончарных изделиях, относящихся к 5-ому тысячелетию до н.э. Такой же орнамент встречается на изделиях 2-го тысячелетия до н.э., на керамике периода расцвета Персеполя и Нехаванда. Если рассматривать российские древние произведения искусства, то этот орнамент присутствует на статуэтках языческогоо периода и даже на керамике III-V в.в. Перекрещивающиеся линии относятся к числу орнаментов, которые встречаются также на глиняных сосудах, известных под название керамики Диполун, относящейся к греческому искусству XVIII в. до н.э. Однако наиболее широко данный орнамент использовался на иранских произведениях искусства различных периодов. Появился он на всевозможных предметах и в настенных росписях. Дальнейшее развитие орнамент получил в исламский период. Его часто использовали в окантовках ковров и миниатюр.

Помимо геометрического орнамента в виде перекрещивающихся линий, которые образуют квадраты или ромбы, в Иране как в доисторический период, так и после него в орнаментах использовались также звезды, изображение солнца, элементы из множества точек, ломанные и изогнутые линии.

2. Образец ткани № А-36275/20256ш относится к XVII в. В ее орнаменте использованы стилизованные цветы. Наиболее древние образцы подобного орнамента относятся к периоду Сасанидов, т.е. к III-VII в.в. Их можно с полным основанием считать исконными, первоначальными образцами. На других изделиях, представленных в виде керамических ваз без глазури периода Сасанидов, изображались цветы с тремя лепестками. Подобные цветы появились на изделиях за тысячу лет до тех, что стали использоваться при Сасанидах, т.е. еще при Ахаменидах. Вместе с тем, на предметах десятого столетия и исламского периода можно видеть различные варианты подобного орнамента. Хотя именно период Сасанидов следует считать периодом наиболее широкого распространения данного орнамента, тем не менее подобные цветы можно встретить практически на всех иранских коврах, выполненных в стиле эслими и хатайи.

3. Образец ткани № Кр.оп.-7/48104/А/36516 относится к XVI в. В ее орнаменте использованы шестиконечные звезды и круги. Подобный орнамент встречается на гончарных изделиях 5-го тысячелетия до н.э., обнаруженных в иранском Сиалке. Образец более позднего периода, эпохи Ахаменидов, представлен куском материи, обнаруженным профессором Руденко вместе с ковром Пазирик и хранящимся в Эрмитаже. Такой орнамент широко используется на одежде. Позже, во времена партов, он применялся в лепнине. Примерно в то же время сарматы использовали шестилучевой знак при изготовлении сохранившегося до наших дней зеркала. Существуют образцы подвесок в виде шестиконечной звезды, которые изготавливались славянами в VIII в. Особое распространение такая звезда получила в исламский период в геометрических орнаментах.

4. Образец ткани № Кр.оп.-47/98512 имеет орнамент в виде кустика, по всей видимости земляники, с шестилепестковым цветком. Этот образец относится к XVII в. Такие цветки можно видеть на гончарных изделиях 5 тысячелетия до н.э., найденных в Сиалке и Кашане. На золотом сосуде периода Сасанидов также есть шестилепестковый цветок. Та часть сасанидского сосуда, которая изображает кустик земляники, выполнена очень реалистично и в полной мере соответствует оригиналу. Такой же цветок присутствует на серьгах, принадлежавших скифам. Позже в России шестилепестковый цветок был изображен на серебряном сосуде для благовоний (ладанице), изготовленном в XVII в. в Суздале. Кроме того, такой цветок есть на окладе иконы Казанской Богоматери XVIII в.

Шестилепестковый цветок как элемент орнамента широко использовался как в Иране, так и в России.

5. На образце ткани № РБ-981/54097/471 представлены несколько мотивов. На данной ткани изображены «древо жизни», двенадцатилепестковые цветки, кайма в виде гребня и изогнутая ветвь растения.

Первое изображение изогнутой ветви растения можно увидеть в одном из сасанидских дворцов. Позже, в исламский период, этот элемент орнамента использовался очень широко, в основном в качестве каймы. В России образец такой каймы можно увидеть на Епатрахиле XVII в.

«Древо жизни» считается исключительно иранским элементом орнамента. Что же касается двенадцатилепесткового цветка, то этот мотив в период Ахаменидов стал неизменным и широкораспространенным элементом орнамента. Изображение цветка, правда с 16 лепестками, присутствует на щите, который относится к периоду скифов. Однако в иранском искусстве наиболее широкое применение получил ахамендиский образец двенадцатилепесткового цветка в несколько усовершенствованном виде. В настоящее время такой цветок служит эмблемой для одного из иранских каналов спутникового телевидения.

6. На образце ткани № А-36270/80440/17 использован лунный мотив, а также изображены многочисленные точки и звезды с несколькими лучами.

Подобный орнамент можно увидеть на керамических изделиях доисторического периода, относящихся к 4-5 тысячелетиям до н.э., которые были обнаружены в Шуше.

Примечание: Под указанными номерами образцы тканей зарегистрированы в Загорском музее и Государственном историческом музее.

Перевод: Михаил Науменко
Татьяна Блескина