Персидский театр

Шиитство

Смерть Мухаммада для общины явилась полной неожиданностью. Хотя Пророк в Коране неоднократно напоминал своим последователям, что он только человек, «который ест пищу и ходит по базарам», но все же легко себе представить, что в сердцах у них должна была таиться надежда на какое-нибудь сверхъестественное вмешательство и исцеление больного «посланника Аллаха». Сам Мухаммад, по видимому, тоже не помышлял о конце и преемника себе назначить не успел.

Таким образом, с его смертью перед общиной стал сразу трудный вопрос о замещении его и выборе главы. Выбор пал на почтенного тестя пророка, отца его любимой жены Айши, Абу Бакра. Абу Бакр, умирая, передал власть второму тестю Мухаммада – 'Умару. Но когда 'Умар пал от руки убийцы, вопрос о наследии выдвинулся снова: избиратели колебались между двумя зятьями Мухаммада – 'Усманом и 'Али. Выбран был 'Усман, и этот выбор послужил источником целого ряда гражданских войн и последующего раскола мусульман на два лагеря. 'Усман был убит мятежниками, и власть в конце концов перешла к 'Али.

Эти первые четыре халифа получили у восточных историков наименование «праведных» халифов. Правление их отнюдь не носило характера светской власти, какой стала впоследствии власть халифа; они были прежде всего религиозными вождями, заместителями пророка. Первые халифы отличались скромным образом жизни, они ни в чем не меняли своих прежних привычек, не стремились ни к почестям, ни к богатству. Однако не все арабы разделяли эти взгляды. Среди курайшитов – рода, из которого происходил пророк, – нашлись люди, сообразившие, что власть может быть не только духовной, что ее можно использовать для личного возвышения и достижения мирских благ: таким человеком оказался энергичный и жестокий Му'авийа, производивший свой род от 'Умайи ибн 'Абд Шамса.

Вырвать власть у 'Али оказалось совсем не трудно, так как 'Али стал халифом после убийства 'Усмана, то его стали обвинять в соучастии в убийстве, что дало возможность поднять мятеж под лозунгом «Мщение за кровь 'Усмана». Искусно пользуясь настроениями масс, Му'авийа вызвал гражданскую войну, закончившуюся смертью 'Али, павшего, как и оба его предшественника, от руки убийц. После смерти 'Али Му'авийи уже не стоило особых трудов закрепить за собой право на престол. Став халифом, он сразу же отбросил все «предрассудки» прежних четырех правителей и, чтобы сохранить власть за своим родом, не постеснялся прибегнуть к насильственной присяге в пользу своего сына Йазида. Таким образом власть перестала быть выборной, она бесповоротно становится наследственной.

Но беззакония Му'авийи не замедлили найти отклик в различных слоях населения. Возникает партия недовольных, назвавшая себя «Ши'ат 'Али» (партия 'Али). Основным положением этой партии является признание законными правителями только 'Али и его прямого потомства в лице его двух сыновей – Хасана и Хусейна, рожденных ему дочерью пророка Фатимой. Этим потомкам исследователи дали почетное наименование «имамы» – букв. «стоящие впереди», «предстоятели на молитве».

Правление Омейядов, достигших власть благодаря энергии Му'авийи, принимает характер, резко отличающийся от правления «праведных» халифов. Омейяды были чужды аскетизма и религиозности первых сподвижников пророка. Более того, им даже не приходило в голову особенно считаться с установлениями и пожеланиями основателя религии. Их интересы были узконационально-арабскими. Как националисты, они открыто покровительствовали собиранию и сохранению памятников арабской литературы домусульманского периода, совершенно не помышляя, какое впечатление это произведет на широкие круги верующих. Так как Омейяды стали, таким образом, носителями национальной арабской идеи, то совершенно естественно, что покоренных персов желание отстоять свою национальность погнало в объятия политических противников Омейядов – шиитов. Таким образом, персы постепенно начинаю проникаться духом шиитства, пока в XVΙ в. под давлением опять-таки чисто политических причин оно не делается их государственной религией.

Если принять во внимание политическое значение этого раскола, станет понятно, почему до наших дней в глазах каждого перса имамы окружены ореолом славы. С имамами перс связывает все национальные традиции, все, что свято и дорого для него. Понятно, что для вящего усиления этого эффекта требовалось еще сияние мученичества: имам, погибший мученической кончиной от руки преступных Омейядов, неизбежно должен был стать национальным героем персов par excellence.

И такой герой нашелся в лице Хусейна, второго сына 'Али. С официальным введением шиитства в Персии день его гибели становится днем национального траура.

Этот день начинают отмечать процессиями, религиозными собраниями, проповедями и т.п., и вот на этом фоне и развиваются в Персии религиозные мистерии. Большая часть их имеет темой различные эпизоды, относящиеся к последней борьбе Хусейна и трагической ее развязке. Нам придется более подробно коснуться этой печальной истории, ибо, не зная ее, невозможно понять хода большинства та'зийа.

В апреле 680 г. Йазид, сын Му'авийи, сделался повелителем правоверных в Дамаске. Немедленно было разослано окружное послание всем наместникам с предписанием привести к присяге народ. В большей части городов это удалось осуществить без особых препятствий, но, когда послание дошло до Медины, наместник ее несколько замешкался и не успел задержать самого важного претендента, сына 'Али, Хусейна. Хусейн тайно бежал в Мекку и там, в священном городе, оказался вне пределов досягаемости для халифа и его приспешников. Между тем со вступлением в управление Йазида шиитское движение начало разгораться.

В Куфе, одном из городов области Ирака, начали помышлять о том, что Хусейн был бы значительно более подходящим правителем, чем Йазид. Наместник Куфы, некий Ну'манн ибн Башир, услыхав об этих толках, в первую же пятницу произнес на собрании правоверных в мечети проповедь, стараясь показать, каким бедствием являются междоусобные войны. Этой проповедью он и ограничился, предоставляя событиям развиваться. Шииты направили послов к Хусейну в Мекку, предлагая ему прибыть в Куфу и обещая полную поддержку в защиту его интересов с оружием в руках. Хусейн отослал в Куфу со своим двоюродным братом Муслимом ибн 'Акилем благоприятный ответ и поручил своему доверенному разузнать обо всем подробнее и завербовать приверженцев. Слух об этом достиг самого Йазида, и он понял, что всякое промедление будет чревато последствиями. Он тотчас поручил известному своей суровостью и приверженностью к дому 'Умайи правителю Басры 'Убайдулле ибн Зийаду сдать управление городом другому лицу и приступить к подавлению заговора в Куфе.

'Убайдулла проник в Куфу переодетым, выдавая себя за имама Хусейна, добрался так до правительственного замка и встал во главе находившегося в городе гарнизона. На другой же день сторонники Хусейна были поражены вестью о прибытии страшного наместника Басры. В их рядах начиналось волнение, более благоразумные решили отказаться от своих первоначальных планов, и вскоре сам гонец имама. Муслим, вынужден был искать убежища и скрываться от тайной полиции 'Убайдуллы. Вскоре он был схвачен и казнен вместе с одним из наиболее преданных друзей. Это произошло в начале сентября 680 г.

Тем временем в Мекку прибыл отправленный Муслимом еще до прибытия в Куфу Убайдуллы гонец, уведомивший Хусейна, что миссия Муслима завершилась полным успехом и что завербовано более 12000 приверженцев. Хусейн в сопровождении семьи и некоторых из наиболее близких сторонников, всего около 200 человек, покинул Мекку и двинулся по направлению к Куфе. Многие из его друзей в Мекке старались отговорить его от этого опасного предприятия, указывая на рискованность его. Знаменитый поэт аль-Фараздак, прибывший в Мекку из Ирака, на вопрос Хусейна о настроении в Куфе ответил известной фразой: «Сердца их клонятся к тебе, мечи принадлежат сынам 'Умайи, а решение – в руках Аллаха», но предостережения не помогли. Хусейн твердо верил в преданность своих новых сторонников, его прямой рыцарский дух не допускал возможности предательства.

Между тем в Куфе 'Убайдулла готовился к встрече претендента на престол: от пустыни до Евфрата дороги были преграждены, повсюду были заставы, которые должны были схватить приближающегося Хусейна. В конце сентября Хусейн натолкнулся на первый отряд, находившийся под предводительством некоего Хурра. Хурр не решился посягнуть на внука пророка, но дружелюбно посоветовал ему отказаться от несбыточной мечты. Хусейн в ответ послал ему два мешка писем куфийских шиитов, требовавших его прибытия в Куфу. Но в это время пришло еще более грозное известие: Хусейн узнал о смерти своего двоюродного брата Муслима и колебания большинства его прежних горячих приверженцев. Однако и эта весть не смогла остановить его, он воскликнул: «Клянемся, назад мы не отступим, прежде чем не отомстим за брата, или же испытаем то, что испытал и он».

Конечно, на Куфу двигаться уже не было никакого смысла, и потому он поворачивает на север и идет по направлению к Евфрату. Тут его настигает отряд некоего 'Умара ибн Са'да численностью в четыре тысячи человек и вступает с ним в переговоры. Хусейн начинает колебаться и склоняться к тому, чтобы принять одно из предложенных ему условий: вернуться в Мекку, или отправиться в Дамаск и присягнуть халифу, или же двинуться на одну из границ государства и принять участие в борьбе с неверными.

Казалось, все могло разрешиться к общему удовлетворению, но в это время выступает на сцену новое лицо – один из приближенных 'Убайдуллы, Шимр ибн Зу-л-Джаушан, ярый ненавистник дома пророка и приверженец Омейядов. Ему удается переубедить 'Убайдуллу и заставить его отклонить предложение Хусейна и потребовать от него безусловной сдачи. В случае отказа Шимр получает полномочие расправиться с имамом, как ему заблагорассудится. Шимр передает этот приказ 'Умару, тот извещает имама о новых требованиях наместника. На это полный доблести Хусейн пойти не может, он предпочитает решить исход дела мечом. 10 мухаррама 61 г. (10 октября 680 г.) начинается сражение. Ни у кого из воинов не поднимается рука против внука пророка, и поэтому сначала битва имеет вид отдельных поединков.

Но в конце концов Шимр теряет терпение и бросается вперед со своими соратниками. Против такого превосходства сил не могла помочь никакая доблесть, и от Хусейна остается лишь бесформенная масса. Участь его разделили друзья и родственники, кроме жен и детей, которых отослали в Дамаск к Йазиду вместе с головами сторонников внука пророка.

После гибели Хусейна имя его осталось жить, окруженное ореолом святости, но не у его соотечественников, а среди персов, о которых сам Хусейн при жизни своей, вероятно, никогда и не помышлял. Посмотрим же теперь, во что претворило театральное искусство Ирана этот полный глубокого драматизма эпизод. (См. далее).

 Материал изложен по книге «История литературы и культуры Ирана»; избранные труды Е.Э.Бертельс.
Изд-во «Наука», Москва, 1988г.