|
Поэзия на языке фарси классического периода (X-XV в.в.) выявляет роль двух
ветвей иранской народности в ее создании. Первоначально она возникла на
территории Средней Азии и Хорасана (входящего сейчас в границы Средней
Азии, северного Афганистана и Северного Ирана), в среде так называемых
«восточных иранцев» (таджиков), затем распространилась также на территории
Ирана, в среде «западных иранцев» (персов, ныне именуемых «иранцами»).
Таким образом, до XV в. эта литература явилась общим наследием народов,
проживающих на данной территории.
Существуют две легенды о происхождении этой поэзии.
По одной из них венценосный баловень судьбы шах Бахрам Гур Сасанид (V в.),
объясняясь в любви со своей «отрадой сердца» – Диларам, заговорил стихами.
Иначе повествует о создании первого рубаи (четверостишия) другая легенда.
Юноша бродил по узким улочкам и переулкам Самарканда. Внезапно он услышал
странную песенку, которую пел мальчик, игравший с товарищами в орехи:
«Катясь, катясь, докатится до лунки он». Восхищенный детским стишком,
юноша и не заметил, как он, беззвучно шевеля губами, сам стал складывать
мелодичные рубаи о красотах Самарканда и о прелести родного дома в горах
Зарафшана. Этим юношей был Рудаки, основоположник классической поэзии на
языке фарси.
Предание о дворцовом происхождении поэзии отражает реально-исторический
факт расцвета раннесредневековой поэзии (не на фарси, а на среднеиранских
языках) под покровительством могущественной династии Сасанидов –
III-VII в.в., имевшей своих придворных певцов-музыкантов.
Иранские народности Средней Азии и Ирана обладали к VII в. богатым
литературным наследием на древних и среднеиранских языках, истоки которого
восходят к первому тысячелетию до н.э., к священной книге зороастрийской
(древнеиранской) религии «Авесте».
Вторжение войск Арабского халифата в VII в. в Иран, а позже и в Среднюю
Азию, нанесло сокрушительный удар по древней иранской культуре. Огнем и
мечом были насаждены новая религия завоевателей – ислам и арабский язык.
Для иранской словесности наступили «века молчания». Литература словно
перестала существовать: многие из старинных сочинений сжигались
завоевателям и, как богопротивные, а новые не сочинялись. И все же
Иранская литература не исчезла полностью, она пребывала лишь в иноязычном
состоянии. Так длилось до IX в. Культура иранских народов оказалась выше
культуры завоевателей. Образованные слои иранцев сумели освоить новую для
них арабскую традицию, воспринять наиболее ценные элементы арабской
доисламской и исламской культуры и вместе с тем сумели сохранить
самобытные черты древней иранской традиции. Творчество таких писателей
связано и идеологией иранского движения «шуубии» («инородчество»), главным
в котором было требование признания арабами равенства и даже превосходства
мусульман-«инородцев» (то есть не арабов, а иранцев), воспитание чувства
собственного достоинства и стремление к государственной независимости от
Халифата. Неоценимы заслуги шуубиитов в последующем возникновении поэзии
на фарси, прежде всего в осуществлении ими переводов на арабский язык.
Вклад писателей иранцев, писавших по-арабски, был столь значителен и
существен, что обусловил новый этап развития в арабской поэзии, который
был непосредственно связан с расцветом феодализма в Арабском халифате,
ростом городов, расширением заморской торговли и международных отношениях,
а также усилением роли иранского этнического элемента в самой правящей
династии Аббасидов (Аббас – дядя пророка Мухаммада; потомки Аббаса
возглавляли халифат (750-1258), столица которого находилась в Багдаде) и в
государственном аппарате (главные визиры – иранцы Бармекиды).
Таким образом, иранская поэзия, первоначально выступавшая в арабоязычном
облачении, не только подняла на новую высоту арабскую литературу,
неотъемлемой частью которой она является, но подготовила предпосылки для
последующего возникновения литературы уже на родном языке – фарси.
Социально-экономические сдвиги и мощные антихалифатские народные движения
в Иране и Средней Азии привели к власти иранские династии, сначала
Тахирадов и Саффаридов, затем знаменитую династию Саманидов. Саманиды вели
свой род от Сасанидов и свое влияние на аристократические слои общества и
народ основывала на возобновление древних иранских традиций.
Династия Саманидов культивировала родной язык – фарси и содействовала его
развитию. Аристократия во главе с монархом оценила роль поэзии,
пользовавшейся огромной популярностью в народе, как средство укрепления
своего могущества и влияния. Все это объективно открывало широкий доступ
демократическим идеям в классическую литературу. Важно отметить, что
поэзия сосредоточила свое внимание (в отличие от древнеиранской поэзии) не
на восхвалении божеств, а на изображение человека – либо как
преуспевающего монарха и его окружения, либо как простого человека.
Судьба основоположника классической поэзии на фарси Рудаки символизирует
путь возникновения и становления поэзии, борьбу двух тенденций: народной и
аристократической.
Рудаки родился, провел детство и юность в маленьком селении Рудак
(современная территория Таджикистана), расположенного на склонах
Зарафшанского хребта. Прежде чем прославиться при дворе Саманидов, поэт
был известен как народный певец и музыкант. В качестве своего псевдонима
поэт выбрал название родного села – Рудаки. В условиях того времени
письменная поэзия могла развиваться только при дворе и Рудаки появляется
во дворце Саманидов, где его окружают почетом и богатством. Но Рудаки
здесь переживает трагедию всех великих поэтов, его лира звучит только для
придворных и ему приходится покинуть дворец Саманидов.
Наиболее значительным в поэзии Рудаки было своеобразное открытие природы и
человека. Для творчества всей плеяды поэтов, окружавших Рудаки, характерно
почти полное отсутствие религиозных мотивов, мистических образов и горячее
пристрастие к доисламским мотивам и сюжетам. Отсюда многочисленные попытки
составить «Шахнаме». От дошедших до нас отрывков произведений этих поэтов
веет свежестью образов, естественной простотой и остроумием; их
произведения не скованы еще условностью формы, столь характерной для
поэзии поздних веков. Гуманистическое содержание поэзии в наибольшей мере
выражало мироощущение возникшего в процветающих феодальных городах нового
общественного слоя, образованных людей, живших умственным трудом,
средневековой интеллигенции.
К концу X в. в результате внутренних противоречий в государстве начался
закат, а затем и распад династии Саманидов. Сложившаяся обстановка не
благоприятствовала развитию литературы, однако, конец X начало XII века
наиболее блестящий период в развитии классической поэзии. Этот период не
имеет себе равных в средневековой истории иранской культуры. Для этого
периода характерно становление основных жанровых форм классической поэзии.
Виднейшим представителем этого периода является гениальный
Фердоуси,
выразивший в своей «Шахнаме» воскрешение античности, родной старины. Для
творчества Фердоуси характерно обращение к необычной героической личности.
Воспитанный на древних сказаниях иранских народов, знаток и страстный
поклонник родной культуры, Фердоуси в своем творчестве обращается к
сказочному богатырю Рустаму, который в течение нескольких веков, как
неприступная крепость стоял на страже родины, объединяя вокруг себя всех
богатырей, готовых на смерть ради спасения родной земли от постоянных
набегов туранцев (так во времена Фердоуси называли предков тюркских
кочевников, угрожавших Саманидскому государству). Так была задумана
Фердоуси эпопея об иранских царях и богатырях.
При всем различии великих поэтов того времени им свойственны общие черты:
любовь к родине и родному языку, постановка этических вопросов, идея
справедливого правителя, сочувствие народу, вольнодумство и культ разума.
Глубокие философские раздумья, признания принципа детерминизма во
вселенной, жизнерадостное свободомыслие, дух рационализма характерны для
всемирно признанного поэта Омара Хайяма.
Он был и крупным ученым: астрономом, математиком, соавтором самого точного
календаря, открывателем бинома, который спустя много веков был вновь
открыт Ньютоном. Хайям писал математические и философские трактаты, но
мировую известность завоевал именно своими стихотворными миниатюрами –
лирическими четверостишиями.
Творчество Насера Хосроу связано с бурным народным антифеодальным
движением X в. В своих философских трудах и во многих одических
произведениях Насер Хосроу оставался в плену мистических воззрений.
Завершающим периодом классической поэзии были XIII-XV в.в.
В XIII на Иран и Среднюю Азию обрушилось великое бедствие – нашествие орд
Чингисхана. Многие одаренные поэты, писавшие на фарси, были вынуждены жить
вдали от родины.
Деспотическое господство Чингизидов нанесло неисчислимый ущерб культуре.
Однако, поэзия не только не остановилась в своем развитие, но пережила
даже новый подъем.
Поэзия XIII-XIV в.в. несла в себе черты мистики и рационализма, и это
придавало философскую глубину двум ее направлениям:
философско-дидактическому, апеллировавшему преимущественно к рассудку, и
философско-лирическому, обратившемуся преимущественно к чувству. Первое
направление преобладало у Саади, второе – у Джалалэддина Руми.
Саади прожил долгую жизнь, целое столетие. Как то он сам сказал, что
человеку нужно прожить две жизни: в одной искать, заблуждаться, снова
искать, а в другой претворять накопленный опыт. Так он и поступил: первые
полвека своей жизни провел в странствиях и исканиях. Когда чингисхановские
орды приблизились к его городу, он покинул родной дом и отправился бродить
по свету. Где только не побывал Саади: в Аравийской пустыне, в
Азербайджане и Сирии, в Египте и Марокко. Он сражался с крестоносцами,
попал в плен, чуть не погиб, но спасся и вновь скитался по городам и
пустыням, подвергался бесчисленным опасностям. Одолев все трудности, Саади
пожилым человеком вернулся в свой Шираз. Умудренный опытом, снискавший
огромное уважение своими познаниями и стихами, Саади вторые полвека
провел, пребывая в покое. Тогда-то он и написал свои знаменитые книги о
том, как нужно жить, – прозаическо-поэтическое собрание новелл «Гулистан»
(«Цветущий сад») и маснави – поэму «Бустан» («Плодовитый сад»). Саади
разработал художественную концепцию гуманизма и впервые не только в поэзии
на фарси, но и в мировой изящной словесности создал самый термин
«гуманизм» («человечность» – «адамийат»), выразив его в прекрасной
поэтической формуле, ставшей всемирно известной:
Все племя Адамово – тело одно,
Из праха единого сотворено.
Коль тела одна только ранена часть,
То телу всему в трепетание впасть.
Над горем людским ты не плакал вовек,–
Так скажут ли люди, что ты человек?
Джалалэддин Руми был уроженцем Балха (г. в Афганистане) и поэтому нередко
именуется Джалалэддин Балхи. Отец его к началу монгольского нашествия
покинул родной край и перебрался в Малую Азию. Здесь сложился Джалалиддин
как поэт. Руми – автор газелей и шеститомного «Духовного маснави» –
энциклопедии не только его суфийского учения, но и фольклора, поскольку
свои поучения поэт основывает на притчах, легендах, баснях, анекдотах и
новеллах, в значительной части народного происхождения. Поэтическая форма
у Руми – будь то газель, рубаи, маснави всегда совершенна. Главный пафос
его поэзии – любовь к людям.
Лирический жанр представлял Хафез. Хафез – это поэтический псевдоним;
слово «хавиз» означает человека, обладающего хорошей памятью, способного
воспроизвести наизусть священную книгу мусульман Коран. Таким и был в
молодости поэт из Шираза, чье имя Шамсэддин Мухаммад почти вытеснено его
всемирно известным псевдонимом. Почитался Хафез в свое время за большие
богословские знания, но бессмертную славу одного из крупнейших лириков
мира он обрел благодаря своим газелям.
Перед своим угасанием классическая поэзия вновь как бы вспыхнула
многоцветным пламенем, особенно в творчестве Джами. Все творческое
многообразие предшественников в своих великолепных касыдах, мелодичных
газелях, поэмах-маснави – видим в его произведениях. Баловень судьбы,
пользовавшийся огромным почетом и уважением при дворе Тимуридов, Джами
избрал скромный образ жизни мудреца, стремящегося к истине, далекого от
суетности дворца.
Если сопоставить творческие достижения классической поэзии на фарси с
древнеиранской традицией, то станут очевидными как их преемственность, так
и новаторский характер классики, ставшей, в свою очередь, традицией для
последующих литературных поколений. |
